Космическая тюрьма

– Я знал, что в этом секторе пространства Рагнарок был единственной мало-мальски пригодной планетой. Мне пришлось приказать четырем тысячам людей отправиться, подобно овцам, к месту их возможной гибели, чтобы остальные четыре тысячи прожили свои жизни рабами. Это был мой последний поступок как офицера корабля.

Прентисс подозревал, что для Лэйка было невозможно подсознательно не винить себя за то, что его заставили сделать обстоятельства. Это было нелогично, но добросовестно относящиеся к своему делу люди очень часто бывали не совсем логичны в своем понимании чувства ответственности.

У Лэйка было двое помощников: добродушный рыжеволосый мужчина по имени Бен Барбер, который был бы фермером на Афине, но из которого вышел хороший заместитель руководителя на Рагнароке; и гибкий, с кошачьими движениями, колонист Карл Шредер.

Шредер утверждал, что ему двадцать четыре года, но даже несмотря на шрамы на лице, ему нельзя было дать больше двадцати одного года. Он часто, даже слишком часто, улыбался. Прентисс видел раньше такие улыбки. Шредер принадлежал к тому типу людей, которые могли улыбаться, убивая человека, – и он, возможно, не раз совершал подобное.

Но если Шредер и был прирожденным бойцом и, возможно, убийцей, то эти свои качества он применял исключительно против хищников. Он был правой рукой Лэйка: меткий стрелок и совершенно без чувства страха.

Однажды вечером, после того как Лэйк дал Шредеру инструкции в отношении работы на следующий день, Шредер ответил ему с полунасмешливой улыбкой:

– Я прослежу, чтобы это было выполнено, Командор второго ранга.

– Не нужно «Командора», – сказал Лэйк. – Я – и все мы оставили наши ранги, титулы и почести на «Констеллэйшн». Прошлое, для нас мертво.

– Понимаю, – сказал Шредер. Улыбка погасла на его лице, и он спросил, заглядывая в глаза Лэйку. – А как насчет наших прошлых бесчестий, позоров и тому подобного?

– Они также остались на «Констеллэйшн», – ответил Лэйк. – Если кто-либо захочет бесчестья, ему придется заслужить его снова.

– Это кажется справедливым, – заметил Шредер. – Это кажется настолько справедливым, насколько можно пожелать.

Он отвернулся, и Прентисс увидел то, чего он раньше не замечал: черные волосы Шредера были светло-каштановыми у самых их корней. Этот цвет волос больше подходил его бледному лицу, и именно такого цвета волосы были у человека по имени Шредер, разыскиваемого полицией на Венере.

Волосы можно покрасить, удостоверения личности подделать – но во все это Прентисс не хотел совать свой нос, пока Шредер не давал ему для этого оснований. Несмотря на свою молодость, Шредер был безжалостным и опасным человеком, но иногда в критический момент люди подобного типа проявляли большее чувство долга, чем те кроткие люди, набожно говорившие об уважении к Обществу, которые боялись встретить опасность и защитить то самое общество и людей, которых они так уважали на словах.

***

На одиннадцатую ночь после завершения возведения стены к ней подошел одинокий хищник. Он подкрался бесшумно, глухой ночью и сумел достать до кожаных ремней, крепящих заостренные колья, и разорвать их, а затем выдернуть колья из гнезд. Его заметили, когда он вытаскивал третий кол – что позволило бы ему проникнуть через образовавшийся проход – и выстрелили. Хищник упал, но ему удалось скрыться в лесу, шатающемуся и истекающему кровью.

На следующую ночь ограда была атакована дюжинами хищников, которые начали одновременно вытаскивать заостренные колья точно таким же образом, как это делал хищник предыдущей ночью. Их атака была отбита с тяжелыми потерями с обеих сторон и пугающе большим расходом драгоценных боеприпасов.

Не было никакого сомнения по поводу того, как стая хищников научилась вытаскивать колья: это знание передал им перед своей смертью одинокий хищник. Было сомнительно, чтобы хищники обладали разговорным языком, но какие-то средства общения у них наверняка были. Они держались вместе и были достаточно разумны, находясь где-то на полпути между собакой и человеком.

Хищники могли стать еще более грозным врагом, чем предполагал Прентисс.

Вытащенные колья на следующий, день были заменены другими, привязанными более прочно. Лагерь вновь был защищен от хищников – но только пока вооруженная охрана патрулировала вдоль стены и убивала нападающих хищников в тот короткий промежуток времени, пока те вытаскивали колья.

В тот день отряды охотников понесли необычайные потери от нападающих хищников, и вечером, когда часовые патрулировали ограду, Лэйк сказал Прентиссу:

– Хищники чертовски настойчивы. Дело не в том, что они голодны – они убивают нас не для того, чтобы поедать. У них нет причин убивать нас – они нас просто ненавидят.

– У них есть причина, – ответил Прентисс. – Они делают то же, что и мы: борются за выживание.

Светлые брови Лэйка вопросительно изогнулись.