Космическая трилогия

— Почему это? — угрюмо спросила Фея.

— Простите, если я вам напомню, — сказал Уизер, — не потому, что вы не знали, из чисто методологических соображений, — нам нужен не он. Я хочу сказать, мы все будем рады увидеть среди нас миссис Стэддок, главным образом — в связи с ее поразительными психическими способностями. Конечно, употребляя слово «психический», я не отдаю предпочтения никакой гипотезе.

— В общем, сны, — сказала Фея.

— Можно предположить, — продолжал Уизер, — что на нее оказало бы нежелательное действие, если бы мы доставили ее насильно, а здесь она обнаружила, что ее муж находится в… э-э-э… не совсем естественных, хотя и временно, условиях, неизбежно связанных с вашим методом исследования. Искомая способность могла бы исчезнуть.

— Мы еще не слышали донесения, — спокойно сказал Фрост. — Прошу вас, майор.

— Все к собакам, — сказала Фея. — Поехал он в Нортумберленд. После него оттуда вышли три человека: Ланкастер, Лили и Димбл. Перечисляю по значимости. Ланкастер — верующий и большая шишка. В родстве со всякими епископами. Черт-те сколько написал. Лили — вроде того, но потише. Правда, сами помните, в прошлом году он нам попортил кровь в этой комиссии насчет высших школ. В общем, люди опасные. Деловые, что называется. Димбл — не то. Божья коровка. Против него ничего и не скажешь, знает свою науку, и все. Не такой он знаменитый… ну, может, у этих, филологов. Хватки нет, совести — завались, в общем — толку от него мало. Те двое ему не чета, те кой-чего смыслят, особенно Ланкастер. Такого и нам заполучить не грех, если б не эти… взгляды.

— Вы могли бы сообщить майору Хардкасл, — сказал Фрост, — что эти характеристики нам известны.

— Действительно, — сказал Уизер, — поскольку час поздний… мы не хотели бы переутомлять вас, мисс Хардкасл… Не перейдете ли вы к более существенным положениям вашего… э-э… доклада?

— Ладно, — сказала Фея. — Людей у меня было мало. Сами знаете, спасибо, что мы вообще его увидели. Все у меня были заняты, пришлось обойтись чем есть. Шесть человек я поставила у колледжа, в штатском, ясное дело. Потом трех, кто получше, послала за Ланкастером. Через полчаса получила телеграмму, он в Лондоне. Может, там чего найдут. С Лили я попотела. Ходил мест в пятнадцать. Всё взяли на заметку. Димбл вышел последний, у меня оставался один человек, и тут О’Хара звонит, людей ему надо. Ну я решила, бог с ним, с Димблом. Каждый день ходит на службу и вообще пустое место.

— Я не совсем понимаю, — сказал Фрост, — почему вы не послали людей в само здание.

— А из-за вашего Феверстона, — сказала Фея. — Нас теперь в колледж не пускают, если хотите знать. Говорила я, не наш человек. Крутит. С университетом заигрывает. Помяните мое слово, вы еще с ним наплачетесь.

Фрост посмотрел на Уизера.

— Я ни в малейшей степени не стану отрицать, — сказал и.о., — что некоторые действия лорда Феверстона вызывают у меня недоумение. Однако мне было бы невыразимо тяжело предположить, что он…

— Стоит ли задерживать майора Хардкасл? — спросил Фрост.

— Вы совершенно правы! — сказал Уизер. — Я чуть не забыл, моя дорогая мисс Хардкасл, как вы устали и как я ценю ваше время. Не позволяйте нам злоупотреблять вашей добротой. Вам совершенно ни к чему утруждать себя скучными мужскими делами.

— А может, — сказала Фея, — пустить к нему моих ребят? Так, слегка. Жаль, столько крутилась, и никакой тебе радости.

Уизер, учтиво улыбаясь, стоял у дверей, и вдруг лицо его изменилось. Бледные полуоткрытые губы, седые завитки, блеклые глаза лишились какого бы то ни было смысла. Мисс Хардкасл показалось, что на нее смотрит маска. И она молча вышла из кабинета.

— Не кажется ли вам, — сказал Уизер, возвращаясь на свое место, — что мы придаем слишком большое значение жене этого Стэддока?

— Мы действуем согласно приказу от первого октября, — сказал Фрост.

— О… я не о том… — сказал Уизер.

— Разрешите напомнить вам факты, — сказал Фрост. — Мы наблюдали полностью только один сон, очень важный, конечно, давший нам, хотя и не совсем точно, ценные сведения. Тем самым, мы поняли, что злоумышленники могут использовать ее в своих целях.

— Я ни в малейшей мере не отрицаю…

— Это первое, — продолжал Фрост. — Второе: ее сознание стало менее прозрачным. К настоящему времени наука нашла этому одно объяснение. Так бывает, когда данное лицо попадает по собственной воле под влияние враждебной нам силы. Таким образом, мы не видим ее снов и знаем, что она — под чужим влиянием. Это опасно само по себе. Но это означает, что через нее мы можем попасть в штаб-квартиру врага. По-видимому, Хардкасл права, под пыткой он выдал бы адрес жены. Но, как вы сами сказали, если она увидит его в соответствующем состоянии, вряд ли мы сможем надеяться на сны. Это — первое возражение. Второе: нападать на врага очень опасно. По всей вероятности, они защищены, и против такой защиты у нас средств нет. Наконец, третье: он может адреса не знать. В таком случае…