Космические оборотни

Только тогда я обратил внимание на путь, по которому меня вели. Мы должны были направляться к Большой Палатке, где в течение десяти дней ярмарки помещался суд. Я увидел широкий карниз крыши над палатками и ларьками впереди, но значительно левее. Мы шли по краю ярмарки, по пространству, где стояли палатки тех лордов, которые не жили в Ирджаре.

— Последователь Совета! — громко обратился я к черно-белому жрецу, который шел так быстро, что нам пришлось увеличить шаг, чтобы не отстать от него. — Куда мы идем? Суд находится…

Он не повернул головы и не подал даже вида, что слышит меня. Теперь я увидел, что мы повернули от последнего ряда торговых ларьков к палаткам лордов. Здесь никого не было, кроме двух-трех слуг.

— Хэлли, Хэлл!

Он выскочил из укрытия, этот водоворот людей, врезался в наш маленький отряд, подняв на дыбы своих верховых животных, которые били пеших своими тяжелыми копытами. Я услышал яростный крик Лалферна. Затем стражник справа от меня дал мне такого тычка, что я, пытаясь удержаться на ногах, влетел между двумя палатками.

Острая боль в голове — и на время все кончилось.

Боль отправила меня во тьму, она же и вывела меня из нее или сопровождала меня, когда я неохотно приходил в сознание. Сначала я не мог понять, что терзает мое тело. Потом я осознал, что лежу на спине грузового каза привязанный и меня больно подбрасывает при каждом шаге животного. Я слышал шум, человеческие голоса, и было ясно, что меня сопровождают несколько всадников. Но говорили они не по-ирджарски, и я ничего не понимал, кроме некоторых отдельных слов.

Не знаю, долго ли длился этот кошмар, потому что я несколько раз впадал в беспамятство. И помолился о том, чтобы мне не выходить из благостного мрака, и он тут же поглотил меня.

Жизнь в космосе закаляет тело, оно привыкает к стрессам, напряжениям и опасностям и нелегко сдается при дурном обращении, что я болезненно констатировал в последующие дни. Меня сняли с каза самым простым способом: перерезали путы и скинули на жесткую мостовую.

Надо Мной мерцали факелы и фонари, но мое зрение было так затуманено, что я лишь смутно различал фигуры своих похитителей, двигавшихся вокруг. Затем меня взяли за плечо и потащили, после чего столкнули по крутому склону в слабо освещенное место.

Сказанного мне я не понял, и какая-то фигура опустилась за мной. В лицо мне плескали жидкость, и я задыхался. Вода была хороша для моих пересохших губ, и я облизал их горящим языком. Меня схватили за волосы, чуть не вырвали их с корнем, подняли голову, и мне в рот полилась вода, чуть не задушившая меня, но я ухитрился сделать несколько глотков.

Этого было недостаточно, но все-таки мне сделалось легче. Рука, державшая мои волосы, отпустила меня, я ударился головой о пол и снова впал в небытие.

Когда я пришел в себя после обморока, кругом была пугающая тьма. Я моргал и моргал, пытаясь прояснить зрение, пока не сообразил, что тут виноваты не глаза, а место, где я нахожусь. С бесконечными усилиями я приподнялся на локте, чтобы лучше видеть место моего заключения.

Тут не было ничего, кроме грубо сколоченной скамьи. Пол был покрыт вонючей соломой.

В сущности, здесь кругом воняло, и тем сильнее, чем больше я принюхивался.

На одной стене на высоте моего роста было прорезано узкое окно, но через него проходил сероватый свет, не достигающий темных углов. На скамье я увидел кувшин, и он сразу же сделался для меня самой интересной вещью.

Я не мог встать на ноги. Даже попытки сесть вызывали такое головокружение, что я закрыл глаза и унесся куда-то в пространство.

Наконец, я кое-как добрался до сосуда, обещающего воду, дополз на животе, извиваясь, как червяк, по холодному полу.

В кувшине действительно оказалась жидкость — не просто вода, но с чем-то смешанная, поскольку у нее был острый, кислый вкус, связывающий рот, но я пил. Я представил себе, что это вино, и пытался разумно ограничить себя, но как только вода попала мне на язык, облегчая мучительно пересохший рот и глотку, разлетелись все мои намерения оставить кувшин, пока жидкость еще плещется в нем.

В голове прояснилось, и скоро я уже мог двигаться без приступов головокружения. Возможно, странный вкус воды придал какой-то наркотик или стимулятор. В конце концов я доковылял до оконной щели посмотреть, что там снаружи.

Там еще светило солнце, но его лучи доходили до меня только отраженным светом: поле зрения было исключительно узким. На некотором расстоянии возвышалась крупная серая стена, напоминающая крепости Ииктора. Больше ничего не было видно, кроме мостовой, которая, по-видимому, шла от основания того здания, в котором я находился, до той стены.

Затем мимо моей щели прошел часовой.

Он не задержался, но мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что это — вассал какого-нибудь лорда, потому что он был в кольчуге и шлеме, а на плаще была желтая нашивка с черным гербом. Я не успел разглядеть герб, да и не смог бы расшифровать его, поскольку геральдика на Иикторе не касалась Торговцев.

Желтое с черным — я ведь видел эту комбинацию! Но когда и где? Цвет…