Космические оборотни

— Гм… — произнес он. — Если она действительно обожглась.

— Разумеется обожглась, офицер! — Я почувствовал, сколь неуклюжи были мои доводы. Я был прекрасным, но тупым мужем, теряющим благоразумие, когда речь идет о его жене. — Черт возьми! Взгляните на ее волосы! Она что, испортила бы свои волосы, испоганила полголовы только для того, чтобы провести вас?

— Один из них вполне мог бы, — угрюмо произнес первый полицейский.

Более терпеливый его напарник сказал:

— Карл прав. Извините нас, леди, но мы должны побеспокоить вас. Снимите, пожалуйста, повязки.

— Вы не можете этого требовать! — возбужденно выпалил я. — Мы идем к врачу. Но только…

— Помоги мне, Сэм, — тихо произнесла Мэри.

Я замолчал и начал откидывать один из углов повязки. Руки мои дрожали от ярости. Через некоторое время полицейский присвистнул и буркнул:

— Я удовлетворен. А ты, Карл?

— Вполне. Что это с вами произошло, мисс?

— Расскажи им, Сэм.

Я выложил им все.

Полицейские задумались и через секунду тот, что был постарше, заметил:

— Вы еще легко отделались, не в обиду будет вам сказано, мадам. Значит, теперь и кошки, да? О собаках мне уже известно. О лошадях тоже. Но кто бы мог подумать об обычных кошках?

Лицо его стало угрюмым.

— Мы недавно завели себе кошку, но теперь, думаю, придется от нее избавиться. О боже, что я скажу своим ребятам?

— Поверьте, мне очень жаль, — посочувствовала Мэри.

— Для всех нас настали тяжелые времена. О’кей, можете идти.

— Подождите минутку! — остановил нас первый полицейский. — Скай, если она появится с такой штукой на спине, кто-нибудь может запросто ее застрелить.

Старший почесал подбородок.

— Что верно, то верно. Сейчас мы раздобудем для вас наземную машину.

Когда найденная ими колымага довезла нас до входа, назначенного Стариком для Мэри, я расплатился. Вход в Отдел был устроен в гостинице через особый лифт. Я провел ее в кабину, чтобы избежать объяснений, спустился с нею до уровня гораздо более низкого, чем гласила официальная надпись на пульте управления. У меня было искушение пройти в Отдел вместе с нею, но Старик велел мне войти в другое место.

У меня было искушение надеть брюки. Пока мы были в машине и во время быстрого перехода полиция оберегала Мэри от случайного выстрела, я как-то держался. Но нужны были железные нервы, чтобы выставиться на всеобщее обозрение без штанов.

Но мне не следовало беспокоиться. Достаточно было пройти совсем немного, чтобы убедиться в том, что веками сохранявшийся обычай сошел как снег весной. На большинстве мужчин были такие же повязки, как и на полицейских, но я был единственным голым мужчиной до обуви. Одно из них я запомнил особенно. Он стоял, подпирая столб, и обшаривал каждого проходящего холодным взглядом. На нем ничего не было, кроме шлепанцев и нарукавной повязки с надписью «БДЯЩИЙ». В руках у него был автомат. Я встретил еще троих таких, как он, и был рад тому, что штаны у меня в руках, а не на заднице.

Несколько женщин были голыми, но и на остальных было так мало одежды, что по сути дела они были такими же голыми — сетчатые бюстгальтеры, прозрачные трусики, вообще ничего такого, что могло бы скрыть слизняка. Большинству из них было бы лучше одеть тоги. Таким было мое первое впечатление, но оно очень скоро прошло. Некрасивые тела не более заметны, чем уродливые такси. Глаз просто не обращает на них внимания. И такое же отношение сложилось, по-видимому, и у всех остальных. Они проявляли полное равнодушие, не видя ничего особенного в обнаженной натуре.

Меня сразу же пропустили к Старику.

— Ты опоздал! — прорычал он. — Где Мэри?

— В лазарете, где ей оказывают помощь и записывают отчет.

— Дай-ка взглянуть на твои руки.

— Спасибо, я лучше покажу их врачу, — ответил я. — Что происходит?

— Если бы ты удосужился послушать последние известия, — проворчал Старик, — то знал бы, что произошло.

Глава 24

Я доволен, что не смотрел новости. Наш медовый месяц был бы безнадежно испорчен. Пока мы говорили друг другу комплименты, война была почти проиграна. Мои подозрения о том, что слизняки могут прятаться на любой части тела, продолжая контролировать «хозяина», подтвердились. Это было доказано экспериментально еще до того, как мы с Мэри укатили в горы, но я не успел ознакомиться с этим отчетом. Я предполагаю, что Старику было известно об этом, так же как и президенту, и верхушке правительства.

Поэтому «Режим загорайте!» сменил «Режим голой спины» и всем тут же пришлось сбросить с себя все лишнее.

Но когда! Все это было еще помечено грифом «совершенно секретно», когда произошел бунт в Скрантоне. Не спрашивайте, почему так случилось. У нашего правительства выработалась привычка засекречивать все, до чего, как считают наши хитроумные политики и бюрократы, мы еще не доросли. Вот уж мне эта их политика «Мама знает обо всем лучше»! Бунт в Скрантоне должен был убедить всех в том, что слизняки появились в «Зеленой зоне», но даже это не привело к введению «Режима загорайте!»