Космический марафон

Эрик Фрэнк Рассел Космический марафон

Пролог

Разумеется, все, что ни делается, делается с самыми лучшими намерениями. Хотя непосвященным некоторые из маленьких трюков астронавтов и значительная часть правил обычно кажутся довольно своеобразными. Но тут уж ничего не поделаешь: бороздить космические просторы — это вам не плавание на старом тазу в деревенском пруду!

Так, например, если вдуматься, то использование совместных экипажей — совсем не плохая идея. В дальних рейсах — на Марс, в Пояс Астероидов или еще куда подальше — бледнолицые земляне обычно возятся с двигателями, коль скоро это именно они довели их когда-то до ума и никто лучше не разбирается, что там к чему. Все врачи — обязательно негры: хоть покуда никто и не догадался, почему они почти не страдают от перегрузок и отлично чувствуют себя в невесомости. А что касается ремонтных работ в открытом космосе — здесь просто ну никак не обойтись без марсиан, которые довольствуются малым количеством воздуха, способны выполнять любые самые тонкие работы по металлу и к тому же практически невосприимчивы к космической радиации.

На внутренних рейсах, скажем на Венеру, экипажи формируются почти на таких же основаниях; вот только аварийные пилоты там всегда здоровенные мужики вроде нашего Эла Стора. И тому есть довольно веские причины. Именно благодаря ему мы и спаслись. Я этого парня, на всю жизнь запомнил! Так и стоит этот верзила у меня перед глазами. Ну и тип!

В первый раз я его увидел, когда волею судеб оказался на верхней ступеньке трапа нашего корабля «Калабаска-Сити», новенькой, с иголочки, грузовой посудины с весьма ограниченным количеством мест для пассажиров, приписанной как раз к тому венерианскому космопорту, в честь которого и получила свое имя. Нет нужды говорить о том, что астронавты — народ веселый и сразу окрестили ее «Колбаской».

Мы тогда как раз лежали на стартовой площадке Колорадского космодрома к северу от Денвера. Нас битком набили всяческими станками для производства часов, сельхозтехникой, авиационным оборудованием и приборами, которые требовалось доставить в Калабаску, а заодно впихнули целый контейнер радиевых игл для Венерианского научно-исследовательского института рака. А еще у нас на борту находилось восемь пассажиров — все эмигранты-фермеры, которым просто приспичило заготовлять сено обязательно на тридцать миллионов миль ближе к Солнцу. Мы уже лежали на старте и через сорок минут должна была прозвучать прощальная сирена, как вдруг откуда ни возьмись появляется этот самый Эл Стор.

Росту в нем было шесть футов девять дюймов, а весу — по меньшей мере три сотни фунтов, и тем не менее всю свою массу он нес прямо-таки с грацией танцовщика. Да, на такого бугая, который двигался легко, как балерун, стоило посмотреть! Он поднялся по дюралевому тралу с беспечностью туриста, садящегося в автобус загородного рейса. В правой руке, размерами с приличный окорок, покачивался баул из сыромятной кожи, в котором свободно могли бы уместиться и кровать, и парочка шкафов в придачу.

Поднявшись по трапу, он остановился напротив меня и несколько мгновений стоял, уставившись на скрещенные мечи у меня на кокарде. Затем произнес:

— Доброе утро, сержант. Я — новый второй пилот и должен представиться капитану Макналти.

Я знал, что нам должны прислать другого пилота вместо Джеффа Деркина — его переманили на паршивый марсианский флакон для духов, «Прометей». Итак, передо мной его преемник — безусловно, землянин, — ни белый, ни негр. По его маловыразительному, хотя и энергичному лицу трудно было сказать, какого цвета у него кожа: создавалось впечатление, что она такая же сыромятная, как кожа, из которой сделан его баул. Особенно привлекали внимание его глаза, которые как будто слегка фосфоресцировали… Что-то в нем чувствовалось такое особенное, с чем я столкнулся впервые в жизни.

— Добро пожаловать. Малыш. — Глядя на него, я чуть не свернул себе шею. Руки ему подавать не стал, она еще могла пригодиться. — Открывай саквояж и оставь его в стерилизационной камере. А что до капитана, так он сейчас где-то на носу.

— Спасибо. — На лице его не мелькнуло даже тени улыбки. Он ступил в шлюз, волоча за собой сыромятный амбар.

— Мы стартуем через сорок минут! — крикнул я вдогонку.

В следующий раз я увидел Эла Стора, когда мы уже преодолели двести тысяч миль и Земля зеленоватым кружочком болталась где-то в конце нашего инверсионного следа. Я вдруг услышал, что он интересуется у кого-то в коридоре, как найти корабельного оружейника. Ему указали на дверь моей каюты.

— Сержант, — сказал он, протягивая мне требование на официальном бланке. — Я пришел получить то, что полагается. — И облокотился на барьер. Вся конструкция заскрипела, а верхний поручень прогнулся.

— Эй! Полегче! — возопил я.

— Прошу прощения! — Он выпрямился. Поручень, едва с него убралась эта туша, явно почувствовал себя лучше.