Космический марафон [сборник]

Объяснялось это вовсе не врожденной восприимчивостью или способностью к стилизации. И даже не только влиянием более опытных американских коллег, хотя вряд ли сыщется начинающий писатель, не испытавший на себе чьего-то влияния. Так и Рассел — в значительной мере ранние его рассказы были написаны под Стоили Вейнбаума (увы, российскому читателю он по сей день известен мало, переведена пока лишь весьма несущественная доля его литературного наследия — хотя одна «Марсианская одиссея» чего стоит!). Однако подлинные причины куда глубже. В эти годы Рассел всерьез увлекся психологией — психологией как наукой. И хотя в отличие от Альфреда Э. Ван-Вогта, которому также были свойственны подобные интересы, впоследствии, практически никто из расселовских героев и персонажей не стал профессиональным психологом, однако так или иначе сталкиваться с решением зачастую весьма непростых психологических проблем приходилось многим из них — вспомните, например, исключительно тонкий по психологическому замыслу рассказ «Немного смазки».

Из множества течений и школ, существовавших в то время в психологической науке, ближе всего Расселу оказался бихевиоризм; это направление родилось в США в 1913 году — заявочным столбом послужила статья доктора Дж. Б. Уотсона «Психология как наука о поведении» — и к тридцатым годам приобрело достаточное распространение и популярность. Основоположники бихевиоризма полагали, будто до сих пор вся психологическая наука была чисто виталистической, поскольку выросла из философии, корни которой, в свою очередь, уходят в религию. Сам же бихевиоризм впутываться в длительные дискуссии о сознании, подсознании и коллективном бессознательном, а уж тем более — о душе не испытывал ни малейшего желания. В первом грубом приближении суть его можно определить формулой С х Р, где С — стимул к действию (цель), а Р — реакция, то есть само действие. Поведение человека (а следовательно, и человечества) складывается с этой точки зрения из множества отдельных действий, проследив каждое из которых можно понять суть человеческой психологии в равной мере как индивидуальной, так и коллективной. Подход, разумеется, упрощенно механистический (современный бихевиоризм куда сложнее), но ведь и время-то было какое — Великий Конвейер, Святой Форд… В приложении же к изящной словесности бихевиоризм означал — замещение потока сознания потоком активности — то есть, в просторечии, прямого действия. Герои произведений, написанных с раннебихевиористских позиций, практически не тратят времени на рефлексию да прочие пустопорожние размышления. Они действуют. Без раздумий. Если же раздумья все-таки имеют место, то читателям предлагается самостоятельно их реконструировать, исходя из поступков персонажей. Все это было свойственно многим писателям — бихевиористские идеи оставили в литературе (по преимуществу в американской, однако отчасти — и в европейской тоже) глубокий след. Приглядевшись к творчеству Эрика Франка Рассела, вы и сами убедитесь в этом без особого труда.

Однако давайте вернемся чуть-чуть назад — к тем временам, когда Рассел еще только собирался заявить о себе на литературном поприще, — и попробуем разобраться, что же привело его к такому намерению.

В тридцатые годы былая подростковая увлеченность астрономией привела Рассела в Британское Межпланетное общество — основанную в 1933 году общественную организацию, ставившую своей задачей популяризацию и пропаганду космических полетов. Впоследствии общество разрослось, распушив роскошный кометный шлейф, где были и Технический комитет, объединивший проектировщиков и конструкторов космических кораблей; и множество исследовательских групп, занимавшихся самыми разными теоретическими и прикладными проблемами космонавтики; и редакции двух журналов — «Космический полет» и «Журнал БМО». Но все это — потом. В первоначальном же ядре этой кометы была просто группа любителей-энтузиастов, число которых через три года после основания общества едва-едва достигло ста человек… И среди них было немало любителей научной фантастики-таких, например, как Артур Ч. Кларк. В подобном окружении единомышленников от увлечения НФ до попытки попробовать собственные силы в излюбленном жанре оставался один-единственный шаг. И было бы удивительно, не предприми Рассел этой попытки.