Космический марафон [сборник]

— Да, я знаю, — искренне посочувствовала она. — Но раз уж информация находится за миллионы миль, кто-нибудь должен рискнуть ее добыть. Ведь другого способа не существует. — Лицо ее посветлело, и она наградила Армстронга ободряющей улыбкой. — Для начала могу ссудить вам десятку.

— Спасибо, не надо, — сказал он. — Если бы две сотни миллионов баксов потребовались для того, чтобы взорвать к чертям всю цивилизацию, их бы быстренько нашли. Но для такого проекта — нет! Десять миллионов на боевой самолет; десять центов на космические исследования — вот такие у нас дела.

Ее прохладная рука легонько коснулась его лапищи:

— Мрачный вы человек!

Он беспокойно заерзал, и она улыбнулась опять:

— Шкала ценностей в нашем мире не так уж плоха.

— Да?

— Безусловно. Вполне естественно, что на оружие деньги дают охотнее, чем на рискованные предприятия. В конце концов, страх — чувство самое глубокое, более… человеческое, что ли, из всех. Избавиться от страха — это гораздо актуальнее, чем удовлетворить любопытство. Если вы посадите на Марс свою ракету, то это не сделает дома людей прочнее, не спасет чью-нибудь жизнь и не будет гарантом свободы.

— Свобода, — усмехнулся он. — Какие только зверства не совершались под ее знаменем! — Он снова занервничал, тяжелые челюсти сжались. — Все зависит от того, что подразумевать под словом «свобода». — Затем он вдруг сменил тон и добавил; — Извините. Мы ведь пришли сюда не затем, чтобы спорить друг с другом? Давайте оставим эту тему.

— Согласна. — Она оглядела людей за соседними столиками. — Где этот газетный волк, который должен меня оценить?

— Его не будет. Я передумал и не позвал его.

— Как же так?

Он попробовал недовольно взглянуть на нее, но не смог придать лицу соответствующего выражения. Гримаса, появившаяся на его лице, заставила ее брови подняться в удивлении.

— Двое — это тоже компания, — сообщил он.

— А ужасная мина, которую вы на себя только что нацепили, должна, по-видимому, означать угрозу?

— Если угодно. Я чертовски скверно разыгрываю сцены.

— Вы думаете, это необходимо?

Он оживился и уверил:

— Нет, конечно! Просто я пытался убежать от своих мыслей и убежал слишком далеко. Совсем как тот человек, которому вырвали зуб, и он смеется, только чтобы показать, что ничего не почувствовал.

— Воистину, странен мужской ум, и извилисты тропы его, — философски заметила Клэр. Она перевела взгляд куда-то за его плечо, глаза ее вдруг сузились, она наклонилась вперед и тихо произнесла: — У моего брата Боба была одна причуда. Может быть, он рассказывал вам. Он не верил в совпадения.

— Да, он говорил мне. Почему вы вспомнили об этом сейчас?

— Потому что именно сейчас я кое-кого увидела. — Ее голова придвинулась ближе. — Через четыре столика позади вас — рыжий, веснушчатый человек в светло-сером костюме. Сегодня утром, когда я вышла из дома, он прошел мимо меня. Я посмотрела на него совершенно случайно, конечно, и забыла бы напрочь, если бы он снова не пересек мне дорогу в тот момент, когда я вышла на улицу вечером. Теперь он — здесь. Три раза за день — это уже многовато. — Она весело усмехнулась. — Если он так же любопытен, как и Боб, и, в свою очередь, запомнил меня, он наверняка подумает, что я против него что-то замышляю.

— Вы уверены, что не ошиблись? — спросил Армстронг, не оборачиваясь.

— Убеждена.

— И вы никогда, не замечали его раньше?

— Не припоминаю.

Армстронг немного подумал, затем пожал плечами:

— Может, это какой-нибудь робкий обожатель? Стесняется подойти. Предпочитает восхищаться издалека.

— Не говорите глупостей, — укорила она.

Он снова пожал плечами и взглянул на часы.

— Вы позволите, я выйду на минутку? Скоро вернусь. — Дождавшись ее кивка, Армстронг поднялся и небрежно направился к выходу, по-прежнему не глядя по сторонам.

Снаружи имелась телефонная будка. Войдя в нее, он опустил монетку и стал набирать цифры, следя за экраном.

Автоответчик провозгласил: «Агентство Хансена! Вы можете подключиться к ночной линии связи по четвертому сигналу или записать свое сообщение по десятому сигналу. Один… два… три… четыре…»

— Подключаюсь, — моментально среагировал Армстронг. Крохотный голубой курсор замигал на цифре четыре, послышался характерный звук зуммера.

Затем раздался резкий щелчок, цифра четыре растаяла, и появилось суровое лицо Хансена. На голове у него красовалась шляпа. Он бесстрастно смотрел на Армстронга, не произнося ни слова.

— Уходите или пришли? — осведомился Армстронг.

— Ухожу. Впрочем, никакой разницы. Эта линия включается в любом случае, здесь ли я или нет. — Он холодно глядел с экрана. — В чем дело?

— Я-в «Лонгчампе» с приятельницей. Кажется, за ней следят.

— Ну и что? Нет закона, запрещающего за кем-нибудь следить, особенно за дамой.

— А если это не просто так? Вдруг ей грозит опасность?

— Чепуха! — На бесстрастном лице сверкнули глаза. — Вы начитались дурацких книжек. Но если парень до сих пор не имел дела с полицией, вы ничего с ним не сделаете, пока он сам не схватит вас за горло.

— Просто замечательно! — В Армстронге взыграл боевой дух. — Значит, я позвонил вам просто так, чтобы вы спели мне колыбельную?