Космический маршал. В списках не значится

Когда Уваров «нашел» Александра в туалете ресторана, выглядел тот весьма живописно. Мне даже захотелось познакомиться с тем… специалистом, который столь изящно отделал Кабаргу. С учетом его интуитивного ощущения опасности и подготовки…

Просить об этом Звачека не стала. Непрофессионально.

— Мне еще с Ханазом объясняться, — хмыкнула я, — так что до полного удовлетворения пока далеко. Но… — я, обернувшись, улыбнулась Дарошу, — уже испытываю что-то близкое к оптимизму.

— А не жаль парня? — Звачек посчитал, что имеет право испытывать мое терпение.

— Жаль? — переспросила я. Была мысль сказать, что в другом случае пришлось бы не столько жалеть, сколько сожалеть, но не стала. Он — понимал, я — понимала. А то, что происходило сейчас, лишь небольшая передышка, которую мы заслужили. — Пойду лучше испорчу настроение Шаилю.

— Может, повременишь до утра? — побеспокоился о своем… сопернике Дарош.

Бросила взгляд на комм. На борту — одиннадцать часов вечера, в Новатере — четыре часа ночи.

Тяжело вздохнув, качнула головой:

— Устала. Хочу пораньше лечь спать.

— Тебя проводить? — понимающе ухмыльнулся Звачек.

Пришлось развернуться, сделав вид, что не замечаю того рассеянного внимания, с которым наблюдал за нами с Дарошем вахтенный. Находились мы на эвакуационной палубе, попав туда благодаря протекции Уварова. Я, вроде как, переживала за Александра, которому предстоял полет в обратном направлении, ну а мой координатор оказывал мне моральную поддержку.

— Давай, каждый из нас займется своим делом, — изменив шутливому тону, попросила я. — До Маршеи трое суток, а я…

Что порадовало, больше вопросов не последовало.

Отправив Дароша догуливать — вечеринка была в самом разгаре, сама вернулась в каюту. Прежде чем связаться с Ханазом, надо было серьезно подумать. Хотя бы о том, что и как ему рассказывать.

Прошлась по гостиной — взгляд цеплялся за мелочи, которые не имели никакого отношения к моим размышлениям. Едва заметная потертость на ковре, который укрывал пол в гостиной, залом на кожаной обивке дивана, паутина трещин на стилизованном под старину светильнике, идеальная белизна клавиши управления панелью голографического экрана…

«Не пытайся искать ошибку, начинай с начала… От тех данных, в которых ты уверена…»

Невольно усмехнувшись — я заняла место Ровера, а продолжала цитировать его наставления, последовала уже не столько совету, сколько правилу. С начала, так с начала…

Орлов, это — погибший на Зерхане Иштвар Руми, Ханаз и, в какой-то мере, Звачек. Дарош оказался в этой компании именно благодаря своей службе у генерала, как бы давно это ни было.

Шторм — уже следующее поколение. Младшие Горевски, Кабарга, Шаевский. Меня в игру тоже ввел Слава, но…

Руми — контрразведчик, наемник, журналист. Ханаз — контрразведчик, наемник, инструктор, готовивший таких же, как и он — умельцев широкого профиля. Звачек… начало, то же, что и у Ханаза с Руми, а вот хвост в безопасности гражданских перевозок.

Брат и сестра Горевски… Один — профи, работающий под прикрытием промышленного шпионажа, личные кадры Шторма; вторая — офицер для особых поручений. Шаевский… Отношение к Виктору у меня было особое. Зерхан, Маршея… Он спасал меня, я — его. Конкурент, напарник, друг… Но если оставить голые факты, то контрразведка, СБ, вновь контрразведка, но уже в составе сборной группы, в которую вошли и вытащенный из О-два Марк Валанд, и Истер Ромшез, значившийся до недавнего времени у Воронова. В этом списке должен был оказаться и Николай Валев, но судьба в личине Владиса Скорповски распорядилась иначе, отправив его транзитом через небытие ко мне.

А еще полковник Воронов — СБ. Ежов — контр-адмирал, но уже О-два. Это те, о ком мне известно, потому что пришлось столкнуться, а сколько было тех, кто продолжал оставаться в тени?

Резко выдохнув, сделала медленный вдох. Лица, события, произнесенные кем-то и когда-то слова… В списке тех, кто работал под контролем Орлова, я пропустила одно, но весьма важное для меня имя — собственного мужа. Стоило о нем вспомнить, как расклад стал более четким — правильным. Несколько структур, прикрывающих друг друга внешним противостоянием, отвлекающих собой то, что скрывалось за ними.

Орлова не сплавляли куда подальше, как сказал однажды Геннори, он сам себя отправил туда, чтобы оказаться вне выстраиваемой им махины. Создавал себе реноме прямолинейного, честного служаки, у которого хоть мозги и заточены так, как это требовалось профи от контрразведки, но оказались не способны усвоить старую истину: хочешь жить спокойно — умей прогибаться.

И Слава Шторм, то ли как ягненок на закланье (в этом месте я не сдержалась — хмыкнула… ягненок), то ли как барометр ситуации. С его-то чутьем…

И Зерхан, как точка отсчета…

И я, не только собравшая воедино кусочки мозаики, но и связавшая совместной операцией парней Шторма, Воронова и… Ежова. Тех самых, кто потом сыграл на Маршее и по пути на Таркан.

И ОСО, созданный на волне громких проколов штабных и получивший от правительства Союза карт-бланш…

И покушение на генерала Орлова, произошедшее так вовремя…