Космический принц и его заложница

– Знаешь, Брилли, я не верю в чудеса и волшебные миры. Если в небе над планетой летит дракон – значит, ему предшествовали миллионы лет эволюции всяких ящерок. Если у дгнарнов есть телепатия, значит, они развивали эту способность на протяжении тысяч поколений. Поэтому поверить в то, что однажды все в мире вдруг поехали крышей и зациклились на рейтинге, я не могу. Это выгодно тем, кто управляет «Штормом». А кто-то им управляет, потому что сама такая система не организуется никогда. И форма «Шторма» тоже выбрана не случайно. Я не спец в психологии, но давно известно, что звезды и космические явления – даже банальный метеоритный дождь – вызывают в людях любопытство, желание узнать, что там, за облаками. Если небо закрыто, таких желаний меньше. Посмотри вокруг – здесь все сделано для того, чтобы они не отвлекались от рейтингов и профайлов. Это не хаотичный мир, а тщательно выверенный. И где-то в сердце этого мира, в месте, откуда питается «Шторм», есть люди, которых можно назвать здешними хозяевами.

– Хозяевам плевать, что бежать с планеты некуда, если все здесь завалится мусором?

– Понятия не имею, – усмехнулся Александр.

– А разве вы не можете помочь этим людям? Ну… объяснить им, что так нельзя, что они фактически в рабстве?

– Брилли, это не наше дело. Если мы возьмемся спасать другие миры, то рано или поздно перейдем границу. Как отличить мир, которому нужна помощь, от счастливого, пусть и неправильного, на наш взгляд, мира?

– Ну… по угрозе вымирания?

– Вымерших миров много. Мы не можем всех спасать, да и не должны. Если цивилизация себя уничтожила, ей нечего делать в альянсе. Знаешь, какие миры мы спасли против собственных правил?

Кажется, я догадывалась…

– Внешние границы. И теперь разгребаем последствия. Так что в целом я могу свалить твою татуировку на далекого предка, которому в голову пришла очень крутая гуманистическая идея.

– Тебе лишь бы свалить на кого-нибудь вину.

– Разумеется. Этим разведка и занимается.

Мы шли через город, минуя совершенно одинаковые здания и улицы. От обилия искусственного освещения у меня заболела голова. Здесь, похоже, никогда не имели дела со звездным светом. Ужасно, должно быть, жить в мире, где просто нет дневного освещения. Где всегда в домах горит свет, а за окном бушует гроза. Какие у них тут биоритмы? Я помнила затяжной шторм дома, на Земле, тогда дожди с грозами шли три дня без перерыва. К концу мне казалось, я схожу с ума от постоянной темноты, шума воды и грохота грома.

Как там Александр говорил? Тысячи поколений эволюции. Наверное, когда не знаешь, что может быть иначе, то и не тоскуешь. А я вот с сожалением вспоминала планету с гигантскими насекомыми. Там было со-о-олнышко! Зелень! Здесь вообще в городе я не встретила ни одного, даже захудалого, деревца. Все вокруг было сделано руками человека. И насекомых не было, и животных. На Земле бродячие кошки – обычное дело, а здесь даже никакой птички не пролетит.

В один момент мы вышли к площади. Карта в коннекторе Александра предлагала пересечь эту площадь и по центральной улице спуститься к самой окраине, откуда уже можно будет стартовать на платформе. Но на деле все оказалось немного сложнее: вся улица была забита толпой.

Удивительно, я думала, они вообще потеряли интерес к чему-либо, происходящему в реальной жизни.

– Что это? – спросила я.

Мужчина пожал плечами.

– Митинг? Праздник? Проповедь?

С последним Александр попал в яблочко. Толпа смотрела на худощавого и болезненного на вид мужчину, который, стоя на импровизированном возвышении, кричал что-то поверх голов.

– Он говорит, что «Индекс Шторма» – проклятое число, которое управляет ими, и они должны уничтожить сеть, если хотят жить, – вдруг сказал Александр.

– Ты их понимаешь? – удивилась я.

– Немного. Это несложно, если ты видишь и слышишь их речь, а еще привык изучать языки в короткие сроки. Принципы построения примерно одни. Хотя я понимаю далеко не все.

Я покачала головой. Вот тебе и общество, которое не нужно спасать. Получается, кто-то все-таки осознает бредовость их системы.

В толпе зашевелились, зароптали. Я только порадовалась, что мы стояли чуть в отдалении, потому что в толпу вдруг вклинились несколько десятков крепких мужчин в белоснежных, отливающих серебристым блеском, костюмах и зеркальных шлемах. Они бесцеремонно распихивали людей. Двое подхватили под руки оратора, а остальные хаотично вытаскивали людей из толпы и тащили их к большой закрытой платформе.

– А это что такое? – спросила я.

– Полагаю, местная полиция. Ладно, идем.

Порой я сама удивлялась интуиции. Частенько бывало: появится на душе смутная тревога, застучит сердце, как будто услышала резкий звук, и тут же что-то произойдет. Нечто очень пугающее или неприятное.