Космический принц и его заложница

Я с трудом открыла глаза. Кто-то поднял меня на руки, и через несколько секунд я оказалась в тепле. Сразу же начался озноб, так меня не трясло, даже когда я оказалась в изнанке.

– Ну тихо, тихо, – пробурчали наверху. – Мокрая вся. Два часа тебя искали. Полный дворец разведчиков, и ни один дурак следилку на тебя не повесил.

Искали? Зачем? Кто? Два часа… праздник уже, должно быть, кончился.

– Так, давай-ка раздевайся, – приказал император.

Я, оказавшись в комнате, его рассмотрела.

Постель была расправлена, перестелена, и я вдруг поняла, что очень хочу лечь, свернуться там клубочком и снова погрузиться в забытье. И плевать, кто стоит рядом. Хотя мужчина тактично отвернулся, пока я стягивала мокрое платье и лезла в постель.

Оказалось, одеяло способно греться, и я чуть не застонала от облегчения. Матрас прогнулся под весом мужчины, тяжелая рука легла мне на живот поверх одеяла. Внимательный, очень задумчивый взгляд.

– Что? – не выдержала я. – Почему вы так смотрите?

– Просто вспоминаю разное. Из прошлого. Вспоминаю Шератан, еще не уничтоженный войной. Искореженный, но еще живой.

– Наверное, красивая была планета.

– Да. Очень. Необычная, второй такой я не знаю, а я объездил половину галактики. Как там сейчас?

– Дворец почти не тронут. Как будто все просто ушли…

– Так и есть. Все просто ушли, думали, что вдали от крупных городов есть шанс.

– Зверушки бегают. Была одна… как птица-говорун. Повторяла то, что услышала много-много лет назад.

– Либрь, – кивнул император. – Глазастый такой. Живет несколько сотен лет, действительно обладает феноменальной памятью. Поэтому и крутится у дворца, раз жил там при дгнарнах. Наверное, принадлежал важной даме и частенько ставил ее в неловкое положение.

Я улыбнулась сквозь слезы, которые не преминули пролиться на щеки. Даже не заметила, как они появились.

– Ну плакать-то зачем. Что было, то было. Это наша история. У всех есть история, Бриллиана, и у всех она разная.

– Моя – выдуманная.

Он усмехнулся:

– И что, совсем ничего настоящего нет?

Я смущенно отвела глаза.

– И мой сын ненастоящий?

– Я ненастоящая.

Он вдруг больно ущипнул меня за бедро, прямо через тонкое одеяло.

– Ай! – взвизгнула я.

– Ну вот, а говоришь, ненастоящая. Орешь хорошо, натурально.

– Это сигналы идут к процессору.

– А у живых существ иначе? Ну, материал процессора другой, это да. Некоторые вообще обходятся только динамиком, через процессор то, что они несут, явно не проходит.

– Шутите.

– Ну да. По-другому тут не выжить. Но если ты, как считаешь, ненастоящая, то почему расстроилась? У роботов нет эмоций. Они их могут имитировать, но не испытывать. Ты могла сказать «ок» и уйти или продолжить беседу. Робот бы не полез на крышу, прятаться от всего мира и реветь.

– Я даже не знаю, что сказать. Не знаю, как теперь… что теперь делать. Это ведь опасная технология. Александр сказал – очень опасная.

– Бриллиана, мы обещали тебе помочь, и мы тебе поможем. Любая технология опасна в неумелых руках. Осознавший себя, ничем не ограниченный ИИ действительно выглядит как смертный приговор галактике, но Брайан вовремя одумался. Ты имеешь вполне существенные ограничения, только начинаешь свой путь осознания, так что все зависит от того, в какой среде и рядом с кем ты будешь развиваться.

– Но…

– Бриллиана, ты способна причинить кому-то зло? Александру или Паулине?

– Нет, конечно, нет, я бы…

– С чего взяла, что будешь способна?

– Я ведь компьютер. Меня можно перепрограммировать.

Его голос мягко звучал под уютный стук дождя за окном.

– В мире существует только один человек, способный создать тебя. И не существует никого, кто бы смог вмешиваться в существующую личность. Мы понятия не имеем, как из доброй и чуткой девочки сделать смертоносного монстра, а значит, это или невозможно, или очень сложно. Каждая твоя проблема решаема. Если ты захочешь ее решить.

– По-моему, затраты сил на возню со мной не сопоставимы с пользой.

– При прагматичном подходе, возможно. – Император пожал плечами. – Но мне эта польза уже давно ни к чему. Я воспитал одну дочь, смею надеяться, что неплохо. Воспитаю и вторую.

Я не смогла это выносить, отвернулась и укуталась в одеяло с головой. Невыносимо стыдно оказалось показывать реакцию на простую фразу. Как же унизительно признавать, что готова тянуться к любому предложенному теплу.

– Как у вас тут дела?

Я сразу узнала приглушенный одеялом голос Паулины.

– Нормально. Жить будет. Даже долго.

– Бриллиана, как ты? Промокла? Давай я распоряжусь, чтобы принесли горячее вино.

Невежливо скулить, когда к тебе обращается императрица, так что я вылезла из-под одеяла и вытерла глаза.

– Нет, спасибо, я в порядке. Вряд ли робот может заболеть.

– А вот женщины способны на все, – хмыкнул император. – Пойду скажу, чтобы вам принесли выпить, и провожу гостей.

– Спасибо, – вздохнула я.

То ли за горячее, то ли за все остальное. Что ж, я вернула себе расположение императора. Кажется, он перестал злиться на то, что я подставила Александра, и даже готов мне помочь. Только как вообще можно помочь?

– Поговоришь с Александром? – спросила Паулина.

– А можно не сейчас?