Космобиолухи

Полина заглянула в кабину, позеленела и поспешно от­вернулась. От адмирала осталось немного, по большей час­ти — лохмотья жаростойкого скафандра.

— А где же наш?

— Сверху других костров не видать было,— с потаенной надеждой сказал Тед.— Может, он Балфера из бластера сбил, а сам спокойно приземлился?

— Дэн, прием! — в сотый, наверное, раз окликнула в комм Полина.— Ты где?! Ответь нам, пожалуйста!

Станислав даже не пытался вызывать. Он слишком хоро­шо помнил последний взгляд Дэна, чтобы не сомневаться: киборг пошел на таран. А упавшие машины взрываются да­леко не всегда, могут просто разлететься на куски.

Капитан оказался прав.

Второй флайер отыскался в сотне метров от первого. Де­ревья смягчили удар, но перевернутая аэромашинка напо­минала пустую консервную банку, которую долго пинали ногами. Вокруг бриллиантовой россыпью поблескивало раскрошившееся стекло. Водителя вышвырнуло из кабины то ли при ударе о землю, то ли немного раньше, когда флай­ер кувыркался сквозь ветки, и Дэн лежач чуть поодаль. Его даже не сразу заметили в гуще кустов, успевших расправить ветки. Выдало рыжее пятно, неестественно яркое для здеш­ней природы.

Друзья ломанулись к нему, безжалостно отпихивая и топча ветки,— и остановились совсем рядом, не в силах ни шелохнуться, ни отвести глаз. Полина закусила кулак, что­бы не закричать, Тед побледнел сильнее, чем когда из него самого выколупывали осколок.

Видно, в полете киборг успел рефлекторно сгруппирова­ться и поэтому не расшибся в лепешку, а «всего лишь» по­вредил позвоночник, стесал правый бок до брюшины, а из правого же рукава, прорвав плоть и свитер, торчала сломан­ная плечевая кость. Простреленная грудь неровными толч­ками, с присвистом качала воздух.

Станислав медленно опустился на корточки рядом с ис­калеченным телом. Коммуникатор на здоровой руке был цел и даже работал, судя по сердито мигающему огоньку пропущенных вызовов. Светлые, резко выцветшие глаза смотрели мимо капитана, в небо.

Станиславу много чего хотелось ему сказать. И про под­дельные документы, и про сгущенку, и про «болезного па-"ренька из трущоб», и про выставление его, капитана, гемор­ройным дураком... Но вместо этого Стае, неожиданно для самого себя, свирепо зарычал:

— Ну и какого ляда ты не отвечаешь на вызовы? Почему не активировал спасательный маячок?!

Рука с коммом вздрогнула, стиснула пальцы на комке мха.

— Я не хочу в мусоросжигатель,— тихо, но внятно про­шептал Дэн.

— Чего? — удивленно переспросил капитан.

Рыжий закашлялся, изо рта и даже носа потекла кровь, тело начало мелко, судорожно подергиваться.

Станислав затейливо выругался, а потом подхватил уми­рающего на руки и потащил к катеру.

* * *

— Адмирал, ваш офицер запрашивает разрешение на вход в каюту.— Голос был мелодичный и равнодушный, явно принадлежащий искину.

— Ы?! — только и смог выдавить полусонный Роджер. Его мысли сейчас напоминали метеорный рой: летали по совершенно диким орбитам, сталкивались, рассыпались на отдельные слова и сгорали в верхних слоях подкорки. Голо­ва ныла и изнутри, и снаружи, под пластырными латками.

— Кэп, ой, то есть адмирал, это Джилл! — пискнул дина­мик над входом.— Пусти меня, пожалуйста!

— А, Джилл... Сейчас...— Роджер заозирался, стряхивая остатки сна и пытаясь сообразить, куда он попал и почему лежит на полу в одних трусах, зато при кобуре, в то время как рядом стоит роскошная кровать...с которой доносится чей-то храп!

— Подожди минуту! — крикнул «адмирал».— У меня тут небольшая... проблема.

Или большая. Ничего похожего на одежду поблизости не было. Неизвестная (или, не приведи боги, неизвестный!) по-прежнему сопела и всхрюкивала, с головой накрывшись одеялом, и Сакаи, осмелев, решился на цыпочках обойти кровать и проверить стенные шкафы.

В первом обнаружился парадный адмиральский мун­дир — судя по количеству сверкающей бижутерии, спроек­тированный лично Балфером для поднятия чувства собст­венного величия на недосягаемую высоту. Второй шкаф живо напомнил Роджеру кладовку на «Сигурэ» — все по­дряд и вперемешку. Из хлама местами торчали мятые края каких-то тряпок, но Сакаи ими побрезговал. Третья панель оказалась дверью в душевую, и Роджер с неимоверным об­легчением сорвал с вешалки белый махровый халат.

— Кэп?! — Это уже был Винни, причем с тревожной ин­тонацией «а не сломать ли эту дверь к чертям?».

— Да-да, почти заканчиваю! — преувеличенно бодро отозвался Сакаи, возвращаясь к кровати.— Сейчас...

Наклонившись, он приподнял одеяло — и ошарашенно уставился на собственный комм, транслировавший бодрый храп. Там же обнаружилась и таинственно пропавшая одежда, а также свернувшийся клубком Петрович, который поднял мордочку и приветственно зевнул.