Космобиолухи

Еще немного поболтав с другом, капитан вышел из ме-дотсека. Под ногой негромко хрустнуло, и Станислав, опус­тив глаза, увидел очередное блюдечко — точнее, его остат­ки, на этот раз с хлопьями консервированного творога. Что за бред?! Капитан вытер подошву об пол, запоздало спохва­тившись, что теперь придется отчищать уже его. Причем привлечь к ответственности некого: время позднее, все раз­брелись по каютам. В пультогостиной остался только Тед, готовящий корабль к очередному прыжку.

Станислав присмотрелся и почувствовал, как кровь за­мерзает в жилах без всякой криокамеры. Пилот, неестест­венно ровно сидя в кресле, шарил пальцами по пульту — эдакими вдумчивыми, поглаживающими движениями. В стекле иллюминатора отражались широко раскрытые, со­вершенно пустые глаза.

— Теодор?!

— А? — Парень обернулся, моргнул.

— Ты чего это...— Капитан изобразил рукой характер­ный жест слепого.

— Да так, привычка,—смутился Тед.—Я ж три месяца не видел ни шиша. Вот и привык больше на ощупь полагаться.

— А сейчас тыточновидишь?

— У вас фуражка криво надета, — обиделся пилот.— Я что, совсем идиот — слепым за штурвал садиться?!

Станислав поправил фуражку, смущенно буркнул: «Да я просто пошутил»,— и пошел к своей каюте. С порога не удержался, оглянулся — Теодор снова ласкал панель паль­цами, словно ища у нее эрогенные зоны.

Этой ночью капитану спалось плохо. Снился то штурм базы на Малых Котиках с насаженным на арматурину тру­пом ксеноса-заолтанца, который все не желал сдохнуть (он всегда снился к каким-то неприятностям, хотя уже семнад­цать лет с того прошло), то выпадающие зубы (к болезни), то покойная бабушка, сурово грозящая пальцем (связи между ней и будущим Станислав не замечал, но все равно было неприятно).

Дурное настроение более-менее развеялось только после завтрака, когда в центральном иллюминаторе показался яр­кий желтый, шарик.

— Все, прыжков больше не будет,— бодро объявил Тео­дор.— Отсюда только ровная дорожка, ориентировочно — шесть часов до захода на орбиту.

Планет пока не было видно, ни одной — хотя у здешнего солнца их крутилось пять, Степянка — вторая и единствен­ная земного типа. Пришлось ограничиться выводом модели на главный голографический экран.

За время полета все члены экипажа успели проштудиро­вать библиотеку и обогатиться знаниями о Степянке — точ­нее, убедились, что обогащаться нечем. Большую часть по­верхности занимал океан, в котором бурлила хоть и актив­ная, но весьма первобытная жизнь. Три материка (не считая вечных льдов на полюсах) тоже не впечатляли многообра­зием и совершенством природы — местные растения годи­лись в пищу для человека только после обработки до полно­го безвкусия, земные на здешней почве росли плохо и на­капливали ядовитые вещества. Животных, пригодных для

браконьерства, на планете не водилось: ни красивого меха, ни дорогих рогов, ни целебных желез, ни обаятельных пу­шистиков. Изредка, правда, ловцы на Степянку все-таки забредали. Любители экзотики не гнушались самыми мерз­кими существами вроде змееголовых червей или кальпа-во-нючки; но браконьеров было мало, а червей много, так что экология от этих набегов ничуть не страдала. Полезные же ископаемые залегали в таких труднодоступных, глубоких или болотистых местах и в таком мизерном количестве, что впору называть их бесполезными: едва окупят строительст­во шахт и вывоз добычи.

Короче, ни научной, ни практической, ни эстетической ценности Степянка не представляла. Окажись она в более заселенной части космоса, ее, пожалуй, сумели бы приспо­собить к делу, изолировав и облагородив отдельные участки под куполами. Но вкладывать деньги в космический аналог каменистой пустоши в ста километрах езды до ближайшего бара никто, разумеется, не желал.

Навигатор вышел из медотсека, слегка прихрамывая и потирая ягодицу. Садиться в кресло рядом с Тедом он не спешил, встал за спинкой пилотского, разглядывая медлен­но вращающийся голографический шар с синими пятнами воды и серыми — суши. Вокруг мухами летали по разным орбитам три маленькие луны.

— Дэн, это последний, но на ингаляции еще недельку ко мне походишь! — Доктор, выглянув из своей вотчины, с улыбочкой кровожадного маньяка отсалютовал всем пус­тым шприцем.— Ну кому тут еще нездоровится?

Все поспешили изобразить отменное самочувствие. За­кашлялся только рыжий, которому терять было уже нечего.

— Где будем высаживаться? — Теодор подкатил кресло еще ближе к карте, с профессиональным интересом разгля­дывая особенности атмосферы и рельефа.

— НИИ дал нам примерные координаты.— Станислав ткнул пальцем в шар, остановив его, и, как заправский де­миург, раскрутил в обратную сторону.— Вот отсюда взяты первые пробы той дряни, которую собираются исследовать наши биолу... пассажиры.— Шар снова остановился, кусок континента увеличился и детализировался.— Но точку вы­садки мы имеем право определить самостоятельно. Так что входим в атмосферу примерно вот здесь и идем под облака­ми, пока не обнаружим подходящую поляну.