Космоконцепция розенкрейцеров или мистическое христианство

Мир и благоволение всем без исключения! Да не останется ни одного врага или изгоя! Разве не странно, что трудно воспитать человечество по столь высокому стандарту? И есть ли лучший путь показать красоту и необходимость мира, доброй воли и любви, чем противопоставить их нынешнему состоянию войны, ненависти и эгоизма?

Чем сильнее свет, тем более глубокую тень он отбрасывает. Чем выше наши идеалы, тем яснее мы видим свои недостатки.

К несчастью, на нынешней стадии развития человечество хочет учиться лишь на самом тяжелом опыте. Оно как раса должно стать абсолютно эгоистичным, чтобы почувствовать острую боль, причиняемую эгоизмом других, подобно тому, как нужно познать много болезней, чтобы по достоинству оценить здоровье.

Потому религия, неверно именуемая христианством, стала самой кровавой из известных религий, не исключая даже мусульманства, которое в этом аспекте в чем-то схоже с нашим употребляемым во зло христианством. Именем кроткого Назаретянина на полях битв и инквизицией совершались неисчислимые неслыханные зверства. Меч и чарка — извращенные крест и чаша причастия — вот средства, которыми самые могущественные из так называемых христианских народов добились превосходства над народами языческими и даже над другими, исповедовавшими ту же веру, что и завоеватели, но более слабыми. Даже беглое ознакомление с историей греко-латинской, германо-англосаксонской рас подтвердит это утверждение.

Пока человек был в полной власти расовых религий, каждая нация была единым целым. Индивидуальные интересы добровольно подчинялись общим. Все ходили «под законом». Все были членами своих племен во-первых и индивидуумами только во-вторых.

В наше время имеется склонность к другой крайности — ставить «я» превыше всего остального. Результат этого виден в экономических и индустриальных проблемах, требующих решения, с которыми сталкивается каждая нация.

Это состояние развития, когда каждый человек чувствует себя совершенно отдельной единицей, Эго, независимо следующей своим курсом, — стадия необходимая. Национальные, племенные и семейные союзы сначала должны быть разрушены, прежде чем сможет осуществиться всеобщее Братство. Режим патернализма уже в значительной мере уступил правлению индивидуализма. С развитием нашей цивилизации мы узнаем все больше и больше зол последнего. Наш бессистемный метод распределения продуктов труда, жадность немногих и эксплуатация многих — эти социальные преступления приводят к низкой покупательной способности, промышленным спадам и рабочим выступлениям, нарушая внутренний мир. Последствия нынешней индустриальной войны куда более далеко идущие и разрушительные, чем результаты обычных войн между народами.

Сердце как аномалия

Ни один урок, правильность которого на первый взгляд может быть легко признана, не будет иметь ценности в качестве активного жизненного принципа до тех пор, пока сердце не выучит его в тоске и горечи. Урок, который человек должен таким путем усвоить, состоит в том, что ничто не полезно для одного человека, если не полезно для всех. Уже около двух тысяч лет мы на словах легко соглашаемся с тем, что должны строить свою жизнь в соответствии с принципом «Отвечай добром на зло». Сердце требует сострадания и любви, Ум же требует агрессивных и карательных мер если не в качестве мести, то по крайней мере в качестве средства предотвращения повторяющихся враждебных действий. Именно это несогласие между сердцем и головой затрудняет рост реального чувства всеобщего Братства и признание учения Христа —Владыки Любви.

Ум — это фокус, при помощи которого Эго познает материальную вселенную. Как средство приобретения знания в этих сферах ум бесценен, но когда он присваивает себе роль диктатора в вопросах отношения человека к человеку, то это похоже на то, как если бы линза говорила астроному, фотографирующему Солнце через телескоп: «Ты меня неверно сфокусировал. Ты неправильно смотришь на Солнце. Я вообще не думаю, что нужно фотографировать Солнце, я хочу, чтобы ты направил меня на Юпитер. Солнечные лучи слишком нагревают меня и могут мне повредить».

Если астроном, используя свою волю, фокусирует телескоп по своему усмотрению, говоря линзе, чтобы она занималась своим делом и преломляла попадающие на нее лучи, давая ему необходимые результаты, работа пойдет хорошо, но если линза имеет более сильную волю, а механизм телескопа будет ей подвластен, астроном окажется в затруднительном положении, будучи вынужденным подчиняться упрямому инструменту, в результате чего получит смазанные фотографии не слишком большой ценности.

То же самое происходит с Эго. Оно работает в троичном теле, которым управляет или должно управлять посредством ума. Но это тело имеет собственную волю, а ум, как это ни печально, ему частенько помогает и его подстрекает, противодействуя таким образом намерениям Эго.