Космология монстров

Мама никак на это не реагировала. Она по-прежнему сидела, склонившись над фотографией, и издавала слабые, печальные горловые звуки. Я хотел продолжить попытки ее разбудить, но испугался, что, если черные лозы появятся снова, я уже не смогу от них убежать. Тогда я поднялся на ноги, вышел из комнаты и направился вверх по лестнице.

Второй этаж дома также выглядел как обратная сторона нашей реальности: длинный коридор с закрытыми дверями. Последняя дверь – обычно пустовавший мамин «офис» – открылась со щелчком. Я медленно двинулся по направлению к ней, прислушиваясь к звукам за соседними дверями, ежесекундно ожидая, что какая-нибудь из них распахнется и оттуда выскочит что-нибудь немыслимо ужасное. Подойдя к «офису», я услышал музыку, доносившуюся из открытой двери: «Трубчатые колокола», вступительная тема из фильма «Изгоняющий дьявола». Это была одна из тех мелодий, которые мы использовали в «Блуждающей тьме». Я перешагнул через порог.

Эта комната оказалась чем-то вроде домашнего концертного зала или театра «в черном ящике». На маленькой сцене перед толпой зрителей, одетых как на Хэллоуин, выступала женщина. По сцене плыл дым и моргал стробоскопический свет, отчего движения женщины казались потусторонними и какими-то нереальными. Она была одета в черную балетную пачку, идеально сочетавшуюся с прозрачной кожей и волосами цвета воронова крыла. Я прищурился, пытаясь разглядеть ее лицо в свете огней, мелькавших в бешеном стаккато.

– Сидни! – выдохнул я.

Да, это была Сидни. Она находилась в плену, но все же была живой, и все еще человеком, спустя столько лет. Я никак не мог в это поверить.

Человек рядом – парень в костюме, плаще и венецианской маске с длинным заостренным носом – повернулся ко мне и приложил палец к губам.

– Тсс!

У его маски не было шнурка для крепления к голове. Блестящий, металлического цвета материал, казалось, был просто впаян в лицо. На висках он погружался под верхний слой кожи, превратившийся в комковатую рубцовую ткань. Глаза за маской были не тусклыми, как у мамы или Сидни, а остекленело блестящими, поглощенными представлением.

Сидни, призрачная в прерывистом освещении, вертелась и растягивалась на сцене. Я не мог хорошенько ее рассмотреть. Поседели ли ее волосы? Появились ли морщины на прежде гладком лице? Когда она пропала в 1989 году, ей было семнадцать лет. Тогда сейчас ей должен быть сорок один год. Неужели все эти годы она танцевала без перерыва?

Из запястий и лодыжек Сидни торчали толстые черные лозы. Они натягивались и расслаблялись в такт ее движениям. Что-то невидимое за сценой дергало ее за «ниточки».

– Я вернусь за тобой, – сказал я и попятился из комнаты.

Человек в приросшей маске резко обернулся и снова на меня шикнул.

Как только я вышел в коридор, дверь «кабинета» сама собой захлопнулась, а дверь спальни Юнис, наоборот, распахнулась.

– Ладно, я понял, – сказал я, повышая голос. – Где ты?

Я прошел мимо комнаты Юнис к своей собственной двери. Ручка не повернулась. Я ударил в нее плечом, но это было все равно что биться о бетон. Тогда я вернулся к лестнице, но обнаружил, что путь мне преградила железная решетка высотой более двух метров. Судя по тому, во что превратилась дверь в мою комнату, нечего было и пытаться взобраться на решетку. Этот аттракцион не предполагал никаких коротких обходных путей. Мне придется пройти его шаг за шагом – именно так, как задумал его создатель. Я вошел в комнату Юнис.

Она была такой же неопрятной и захламленной, какой я ее помнил. Многочисленные книги и деревянный стол, придвинутый к окну. Юнис, ссутулившись за столом, стучала по клавишам черной, маслянистой на вид пишущей машинки. Жуткую тишину заполнил громкий ритмический стук. Она играла на машинке, как на пианино. На ней были рваные остатки деловой повседневной одежды, рыжие волосы потускнели и спутались в колтуны. Я медленно приблизился, ощущая стеснение в груди. Длинные, многосуставные черные стебли торчали из стола, впиваясь в ее руки, ноги, живот и даже лоб. Стебли танцевали в такт печатанию Юнис. Она выглядела так, словно ее готовили к преображению.

Юнис вытащила страницу из машинки и положила ее в стопку справа. Я поднял первую страницу, и Юнис остановилась. Потом подняла голову. Она выглядела бледнее, чем я ее помнил, глаза были пусты. Лицо осунулось от чего-то большего, чем усталость. Изо лба – в тех местах, где кожу проткнули стебли – вытекала кровь.

Титульная страница рукописи гласила:

Секвенция Тёрнеров

Я взял следующую страницу и прочитал: