Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

- Деньги, с которыми туго, - ответил Жнец, с удовольствием наблюдая за лицом Ксении. Совсем ещё девчонка. Которую из детства вытолкали пинками...

'В грязь, - подумал он. - Я же и вытолкал. Ной, а не я! А я что же?'

- Откуда столько? - тоном ниже спросила Ксения.

'Боится, - понял Жнец. - И правильно делает'. Вслух ответил: 'Потом. Душ вот приму, и тогда. Устал очень'. Пряча глаза, повесил куртку в прихожей, протиснулся между женой и стеной, прошлёпал в душевую. Там с отвращением содрал с себя одежду, и, смяв комом, скормил обшарпанному стиральному киберу. Грязь. Одной стиркой не обойдёшься. Полез под душ. Собирался обдумать, что можно сказать жене и чего ей знать не следует, но не смог. Вертелся под горячими струями, не сапиенсом чувствуя себя, а животным, бездумцем углеродного цикла. В шкафу нашёл застиранную пижаму Ноя и его белый домашний халат. Всё чистое. Но сколько ни рядись в белые одежды, сколько ни мойся - не поможет. До дна души провонял кабаком, бардаком и... да, вот это самое гнусное. Кабак и бардак - ладно, об этом можно и рассказать. Но это ведь только часть. Всю правду ей выложить, всю тысячелетнюю мерзость: расчленения, отравления, убийства? От счастливчика Ноя воняло бардаком и кабаком, жареным мясом рыжих романтиков, а от тебя, бессмертный Жнец, смердит трупом. Рассказать?

Жнец вышел из душевой на цыпочках, осторожно затворив за собою дверь. В коридоре темно, из приоткрытой кухонной двери полоска света. Если тихо подняться на второй этаж, к себе, и запереться, разговора не будет. Она сидит у кухонного стола, ждёт объяснений. На столе пачка денег. Скоро вернутся Спиро и Эми, ей придётся убрать. Ко мне в комнату при них даже не заглянет. Закрутится: готовка, ужин, уборка, то-сё, спать пора. Глядишь, и не понадобится выяснять отношения. А я устал. Полежу перед ужином, всё взвешу. Да, так будет лучше, решил Жнец, крадучись двинулся к лестнице на второй этаж, но не послушалось тело.

Ксения сидела возле кухонного стола, подперев рукой щёку. Возле её локтя веером рассыпались деньги. Она глянула на Жнеца, не изменив позы, спросил:

- Откуда столько денег?

Досадуя, что не получилось избежать разговора, Жнец ответил:

- Ты просила меня заняться делом? Вот я и занялся.

- Чем?

- Чем могу. Ничего больше я не умею. Я...

Хотел выложить правду, не вышло. Как такое скажешь? Хорошая профессия - убийца. Начать можно с последнего: как шлёпнул в баре на пол бедолагу Стрикленда. Но деньги ведь получил не за это?

- Ты... - Ксения замялась, точно боялась высказать страшное предположение, потом, собравшись с духом, спросила:

- Ты опять нанялся на 'Ковчег'?

Жнец чуть было не расхохотался. Ничего страшнее не смогла придумать. Он присел против Ксении на табурет, ответил:

- Не угадала. Не хочу больше выходить в море, на берегу лучше. Я нанялся переводчиком-консультантом к типам каким-то учёным. Это аванс. Совсем неплохо. Больше, чем за сидение на 'Ковчеге'. С экспедиционной надбавкой было бы ещё больше, но я не хочу выходить в море. Осяду в посёлке... Ты не переживай, не у тебя на шее. Денег на всё хватит: и тебе с Эми, и мне - снять где-нибудь угол. Я съеду, у того же Испанца сниму комнату, а если не получится у Испанца - ничего, где-нибудь приткнусь. С Эми видеться - буду ходить в мастерские, если ты не захочешь, чтобы я... Ты чего, Ксюш?

Она выглядела так, будто сдерживала смех. Ной хорошо знал, что это значит.

- Ты!.. - выдавила она. - Ещё спра...шиваешь!.. Чего я?.. Ты съе...

Хотела сказать 'съедешь', но договорить не смогла, вскочила, сгребла со стола деньги и выбежала из кухни, хлопнув дверью. Жнец посидел ещё с минуту, глядя в стол, потом встал и побрёл на второй этаж. Беда с женщинами. Вот и ещё одна сбежала. Сел на шею - ворчит, слезть захотел - скандал. Но деньги взяла. Он доковылял до конца коридора, послушал через дверь странные звуки, похожие то ли на кашель, то ли вообще непонятно на что, сообразил - она плачет, стучать не стал. Вернулся к себе, дверь не запер. Вдруг всё же захочет поговорить. Глупо, конечно, но то, что Ксения взяла деньги, показалось ему добрым знаком. И ещё кое-что: утром после скандала из комнаты выскочил, не застелив постель, теперь она не просто была застелена, а кокетливо и даже...

- Любовно? - изумлённо проговорил Жнец. Не тому больше удивился, что столько было труда потрачено на чепуху, а тому, что при взгляде на подвёрнутые простыни и тугое, без единой морщины покрывало в голову пришло это слово: 'любовно'. Мягкая рухлядь, тряпки, при чём здесь любовь?