Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

Когда заспанный МакКой ответил «можно» и двери разъехались, сонливость как рукой сняло.

Ну конечно. Вчера, во время целого дня разговоров и прогулок с Кирком, всё время казалось, что о чём-то забыл. Не о чём-то, а о ком-то. И о своей роли. Теперь пришлось сооружать виноватое выражение лица.

– Извини, – хрипло спросонья, – вчера мы в первый раз за полгода смогли нормально поговорить с… капитаном. Хотел тебе написать и забыл.

От вранья тоскливо заныло где-то в районе совести. К тому же вид у его «личной жизни» был понурый. Ещё хреновей.

Чехов кивнул. Вроде, улыбнулся, а губы слегка сжаты. Прошёл внутрь, сел на стул – плохой знак. Обычно он радостно плюхался рядом, на кровать.

– Вот, возьми, – протянул ему свой падд с непонятными круговыми схемами и диаграммами.

Несколько секунд Боунс пытался понять, что это, мелькнула даже мысль, что Чехов хмурый из-за какой-то сложной задачки, которую решить не может, но потом увидел заголовок. А потом – название самих диаграмм.

«Соотношение свободного времени общения с док.МакКоем по часам в неделю» и приписка в скобках «с учётом того, что у нас совпадают рабочие смены и часы отдыха».

«Соотношение проявления коммуникативной инициативы в малоинформативных диалогах»

«Проценты неотвеченных сообщений» – по датам, каждый день в течение полугода. На графике явный прирост, начинающийся с дня его признания.

МакКой вернул гаджет обратно.

– Не знаю, что я могу сделать, – сказал тихо. – Попробовать… по-другому. После миссии.

– Попробуй поговорить со мной откровенно. – Павел вырубает падд. Он… спокойный, хотя губы и сжаты. – Я предположил, что ты тяготишься статусом наших отношений, но вынужден поддерживать его ради моей работоспособности.

МакКой уже открыл рот, чтобы соврать. Что угодно. Что на «Колумбии» погиб его друг, и он ни о чём больше думать не может (что почти и не враньё); что он просто до сих пор не может освободиться от инерциального «я тебе жизнь порчу своим присутствием». Но от вранья тошнило, воротило от вранья. Целовать этого мальца, а самому думать о погибшем в холодной пустоте космоса Эйвери. Синтезировать специальный препарат (потратил три дня), вроде лёгкого наркотика, отключающего большую часть рационального мышления и помогающего быстро возбудиться с пол-оборота – иначе как можно было переспать с тем, кого считаешь своим подопечным, почти младшим братишкой, да ещё и трахаться по полночи? И чтобы при этом препарат не оставлял следов в крови, распадаясь и выводясь из организма часов через шесть-восемь. Да ему премию в области фармакологии надо вручать за подобную штуку, жаль только, что сильно разрушает связи некоторых белков, и из-за этого через пару лет употребления могут отказать почки, но подумаешь, ерунда какая.

А ещё при Чехове надо было улыбаться. Заставлять себя улыбаться.

– Я просто слишком стар для всего этого дерьма.

Боунс не сразу понял, что произнёс это вслух.

– Тебе и сорока нет, а ещё в тебя по уши влюбился мальчишка-навигатор.

Чехов улыбается ему – улыбка чистейшая и горькая. Укладывает падд себе на колени.

– Прости меня. – Тихонько просит, – ты же не сам, это точно. Капитан, больше некому. Я вчера понял. А потом думаю – а какой был выход? Я же… подумать страшно, что могло произойти, пока я за панелями в бессознанке сидел. Как ребёнок избалованный. Надо было мне по ушам надавать, и всё. В следующий раз так и делайте.

– В следующий раз… Господи. Вот дерьмо.

Боунс запускает пальцы во взлохмаченные волосы. Не ясно, что хуже. Их с Кирком «спектакль» так и так бы открылся рано или поздно. Но тошно-то как, чёрт возьми. Совсем.

– Это ты прости меня, Павел. Я старался… а, – выпрямиться. – Теперь уже какая разница. Прости, если сможешь.

Чехов поднимается, неловко хлопает его по плечу.

– Я капитану сам скажу. Ты спи.

Он уходит, а Боунс думает, что после такого спать он не сможет ещё очень и очень долго.

====== Но до того мы должны убедиться, что на ней нет разумной жизни ======

Все три смены, в срочном порядке возвращённые на корабль, собрались на мостике. Час назад база приняла сигнал одного из уцелевших зондов: странная планета поменяла траекторию движения. Теперь она шла прямиком на Вентус, грозя уничтожить колонию. Об этом вернувшемуся экипажу было объявлено в первую очередь.

Дежурная гамма-смена располагалась на своих рабочих местах. Джеймс сидел в своём кресле, сам Спок остался за его левым плечом. Сначала были показаны кадры с зондов «Колумбии», после чего он мельком пробежал раскрытую страницу доклада на своём падде и заговорил:

– Итак, мной сутки назад были запущены в координаты неизвестного объекта, условно именуемого «планетой», два зонда дальней передачи. С ними произошло то же самое, что и с зондами «Колумбии». Компьютер, записи зондов.

Отозвалась голосовая команда бортовой машины, и на экране, сменив кадры с прежних зондов, появились новые, практически идентичные первым.