Кость бледная

Когда он вернулся, холл гостиницы пустовал, хотя в камине горел огонь, а телевизор старика был включен, шел старый военный фильм Джона Уэйна. На спинке кресла висела жилетка со значком-смайликом. Пол снова проголодался, но на него навалилась такая усталость, словно он тащил на себе тяжелую ношу.

– Эй? – позвал он и стал ждать, но из задней комнаты никто не вышел.

«Билл Хоупвелл», – думал Пол, идя по коридору к своему номеру. Тот самый парень, что приезжал прошлой ночью вместе с Валери Драммеллом. Тот самый, что сидел за рулем чертового эвакуатора. «Драммелл, лживый ты сукин сын. Что здесь происходит?»

Он открыл дверь комнаты и увидел Мерла Уоррена, сидевшего на его постели. Включена была лишь маленькая лампа возле кровати, и половина лица старика тонула в черных тенях.

– Мистер Уоррен, – произнес Пол так, словно это имя прилипло к его горлу.

– Ты читал Священное Писание? – в лоб, хотя и не очень внятно спросил его Мерл.

– Что?

– Ты читал, как он перенес Иисуса на вершину самой высокой горы и соблазнял мирскими благами?

На коленях у Мерла лежало что-то металлическое, поблескивающее в тусклом освещении комнаты.

– Где ваша дочь, мистер Уоррен? – спросил Пол.

– Нет, – разочарованным тоном сказал Мерл. – Нет, ты этого, конечно, не читал. Думаешь, что можешь ходить среди нас, можешь нас обмануть, но ты ошибаешься. Ошибаешься.

– Мистер Уоррен…

Мерл слетел с кровати и бросился на Пола. Предмет, блестевший в его руке, оказался охотничьим ножом. Безумно сверкая глазами, старик накинулся на Пола, неумело размахивая лезвием. Нападение было неуклюжим, но Пол, вместо того чтобы отпрыгнуть назад и уклониться от ножа, инстинктивно закрыл лицо руками. Лезвие вонзилось в правую ладонь, чуть ниже мизинца. Только тогда Галло увернулся от второй попытки старика ранить его. По инерции старик опрокинулся. И вскрикнул, когда нож отскочил в коридор.

– Дженис! Дженис! – завопил Пол.

Он пятился спиной к стене коридора, а когда заметил на полу нож, наступил на него ботинком. Мерл в комнате застонал и перекатился на бок. Когда взгляды мужчин пересеклись, рука старика, покрытая пигментными пятнами, метнулась к лодыжке Пола, его пальцы напоминали штыри. Но он был слишком далеко, чтобы достать Пола.

В дальнем конце коридора появилась Дженис в переднике, лишь наполовину обхватывавшем ее широкую талию. Она протиснулась мимо Пола и, войдя в номер, замерла при виде лежащего на полу отца.

– Что тут случилось? – потребовала она ответа.

– Он бросился на меня с ножом, – сказал Пол.

– Папа, – Дженис наклонилась к старику и проговорила тоном разочарованного родителя: – Я думала, ты спишь перед телевизором. Ты ведь мог пораниться.

Баюкая порезанную ладонь, Пол издал кислый смешок:

– Пораниться, да?

Не обращая на него внимания, Джен Уоррен помогала отцу встать на ноги. Галло наклонился и поднял нож. Таким четырехдюймовым лезвием легко было причинить ущерб посерьезней, чем рана Пола. Та даже не болела – пока, во всяком случае, но кровь собиралась на ладони и стекала по руке.

Дженис вывела старика, бормотавшего под нос всякую чепуху, в коридор. Она оглянулась на Пола, который стоял, сжимая нож, и не сводил глаз с ручейков крови, бежавших по руке. Женщина, казалось, сердилась на него.

– Идите со мной, – сказала она. – Осмотрю ладонь, когда папа успокоится.

Он последовал за ними по коридору, держась на приличном расстоянии от старика. Когда они подошли к холлу, Дженис провела отца за стол. Затем взглянула на Пола.

– Под стойкой есть бумажные полотенца. И постарайтесь не закапать пол кровью.

«Что ж, и ты тоже иди в задницу», – подумал Галло и отправился за стойку искать полотенца.

* * *

Десять минут спустя Дженис Уоррен вернулась, уложив отца в их пристройке. Пол сидел в раскладном стуле старика и следил за Джоном Уэйном, который с важным видом расхаживал на экране телевизора.

Галло обернул руку бумажными полотенцами, чтобы остановить кровотечение, но бумага давила на рану и боль усилилась.

– Думаете, вас придется зашивать? – спросила Дженис, ставя на стол аптечку.

– Не знаю.

– Если нужно, могу позвонить Галену Провесту, который живет дальше по дороге. Он и раньше многих тут зашивал.

– Он что, доктор?

– Таксидермист.

«Великолепно», – подумал Пол.

– Я взгляну, а там видно будет, что смогу сделать, – сказала Дженис, выкладывая на столешницу комплект бумажных полотенец. – Подойдите сюда и поднимите руку. Давайте глянем.

Он положил руку на стол и убрал полотенце с раны. Та была примерно полтора дюйма в длину, и хотя обильно кровоточила, порез не выглядел очень глубоким. Пальцами, напоминавшими клещи, Дженис сжала его ладонь. Пол поморщился. Женщина повернула руку сначала в одну сторону, потом в другую.

– Больно?

– Немного, – ответил он.

– Можете согнуть мизинец?

– Да, – показал он.

– Хорошо. Думаю, пара пластырей крест-накрест сделают свое дело, – Джен принялась рыться в аптечке. – Куда вы положили нож?

Он кивнул на край стойки, где на номере «Космо» покоился нож.

– Довольно большой для вашего отца.

– Наверное, взял его на кухне.

– Охотничий нож?