Костер в белой ночи

— Здравствуй, спать еще надо.

— Не спится. — И снова на «вы»: — Присядьте.

Сашенька обошла кровать и присела у него в ногах.

— Что вы, Сережа?

— Давайте на «ты». Я впервые в жизни так долго на «вы» разговариваю.

— Давайте.

— Давай, — поправил Сергей.

— Давай, — тихо повторила Саша.

— Утро нынче ясное, да?

— На сосны чечетки высыпали и стрекочут.

— Я их все утро слушаю. Птиц под окном всегда очень много. Почему?

— Не знаю.

— А я знаю. Ты, думаешь, хитрая? Нет, я все знаю.

Снова чего-то застыдившись, Сашенька спросила:

— Что знаете?

— Знаешь, — поправил Сергей.

— Что знаешь?

— А то, что ты их кормишь под моим окном. Что, попалась?

Сашенька смутилась и покраснела.

— Попалась?

— Они… тебе мешают?

— Да что ты, глупенькая! — Сергей произнес так просто и так нежно это слово, что сам тоже смутился, помолчал и добавил: — Я птиц люблю, я их по голосам различаю. Меня этому дед выучил.

И, уже справившись с неожиданным смущением, продолжал в присущем ему веселом, бесшабашном тоне:

— Они все время стрекочут: Са-ша, Са-ша, хо-ро-ша, ка-ши, Са-ша, нам кро-ша, — все время только о вас и говорят.

— О тебе, — вдруг неожиданно для себя поправила Сашенька и легко рассмеялась.

— Правильно, о тебе. Почему так рано сегодня, Сашенька?

— Не спалось. Встала чуть свет. А Поля собралась с мужем шишковать в тайгу, вот я ее и сменила пораньше.

— Хорошо, что подменила.

— А что, Поля что-нибудь не так сделала?.

— Да нет. Просто не виделись давно с тобой, — вдруг очень серьезно сказал Сергей и повторил: — Не виделись. — Он притронулся ладонью к бинтам на лице, словно бы провел пальцами, как после сна, но глазам. — Скажи, Саша, сегодня, да?

И Саша, не в силах сказать ему неправду, ответила:

— Да, Сережа.

— Когда?

— Сейчас. Александр Александрович уже в клинике.

— Нынче четвертое, да?

— Четвертое.

— Встать разрешат?

— Да. Пойдем вместе в операционную.

— Спасибо, Сашенька.

— За что, Сережа?

— За то, что сказала.

В восемь Губин вызвал к себе Сашеньку.

— Сообщите больному, что сегодня снимаем повязки, — официальным тоном сказал Александр Александрович. — В операционную пускай сам идет, поможете с санитаркой дойти. — И улыбнувшись мягко: — Ну как он там? Чувствует?

— Чувствует, настроение хорошее.

— Во сколько в клинику сегодня пожаловала сестра Закатова?

Сашенька смутилась, покраснела и, по-ученически уткнувшись взглядом в пол, прошептала:

— В половине седьмого. — И поправилась: — В шесть.

— Молодец, — неожиданно похвалил Губин. — В восемь тридцать больной должен быть в операционной.

Они шли по коридору медленно. Сашенька и нянечка по бокам, Сергей посередине, положив руку на плечо сестре, неестественно прямо держа голову. Он чувствовал неуверенность своего шага и выпрямился, стараясь ступать как можно шире и тверже. Но шаги почему-то получались очень мелкими, и громко стучали шлепанцы.

— Пояркова в операционную повели, — услышал за собой голос больного из соседней с ним палаты. И тут же за спиной и впереди тихо заскрипели двери, к он услышал дыхание людей, замерших у стен. Его провожали десятки глаз.

— Как на расстрел иду, — прошептал, наклоняясь к Сашеньке, и снова уловил шепоток:

— Улыбается.

— Я бы сейчас «Марсельезу» спел, — снова пошутил, — слов не знаю.

— Осторожно, Сережа, тут порог, — поддерживая его рукой, сказала Сашенька и приподняла плечико, словно бы хотела перенести Сергея.

— Вот таким останусь, кто водить будет? С отцом шишаков набьем и ребра поломаем. С мамой много не находишь, — продолжал то ли шутя, то ли серьезно Сергей. — Степке с женой обязательно надо. А то как рассорятся — и друг друга искать.

— Снова порог, — предупредила Сашенька перед дверями операционной.

— Ясно, — поднимая по-аистиному ноги, откликнулся Сергей и, уже входя в затемненную просторную операционную, снова спросил: — Кто поведет?

— Я, — тихо, но так, чтобы слышал Сергей, твердо ответила Саша.

Александр Александрович Губин сидел у стола. Настольная лампа освещала его большие руки и белый халат без единого пятнышка, плотно облегавший грудь профессора.

Чуть откинувшись в кресле, он смотрел из темноты на вошедших.

— Здравствуйте, профессор! — определив интуитивно конец пути, весело сказал Сергей.

— Здравствуй, больной! Присаживайся, Сережа, надо поговорить.

Сашенька придвинула стул и усадила Сергея рядом с Губиным. Профессор взял в свои ладони руку больного.

— Как настроение?

— Прекрасное…

Сашенька отошла, в полутьме наткнувшись на кого-то. Только сейчас она заметила, что в операционной много народу, тут тихо сидели и стояли все ассистенты профессора Губина.

— Сашенька, вы мне нужны. Присядьте рядом, — позвал Александр Александрович.

— Я здесь, — откликнулась Сашенька и села на свободный стул между Сергеем и Губиным.

Где-то за плотными шторами двери часы ударили половину девятого.

В одиннадцать пятнадцать профессор Губин в своем кабинете записал в дневник: