Костер в ночи

Боже, какое мгновенное лето,
Лето не долее двух недель,
Да и тревожное знаменье это —
Грозы иные, чем были досель.
Не было молнии, брошенной вниз,
Но полосою горизонтальной
Свет протекал над землею недальней,
Медленный гром на мгновенье навис
Бледному свету вослед и обвалом
Рушился с грохотом небывалым,
Падал сквозь землю, гудел под ней.
Лето промчалось за десять дней.

«Я ненавижу смерть…»

Я ее ненавижу.

М. Булгаков

Я ненавижу смерть.
Я ненавижу смерть.
Любимейшего я уж не услышу…
Мне было б за него и день и ночь молиться:
О жизнь бесценная, умилосердь
Неведомое, чтобы вечно длиться!..

Я ненавижу смерть.

1976

«И вдруг возникает какой-то напев…»

И вдруг возникает какой-то напев,
Как шмель неотвязный гудит, ошалев,
Как хмель оплетает, нет сил разорвать,
И волей-неволей откроешь тетрадь.

От счастья внезапного похолодею.

Кто понял, что белым стихом не владею?
Кто бросил мне этот спасательный круг?..
Откуда-то рифмы сбегаются вдруг.

Их зря обесславил писатель великий

За то, что бедны, холодны, однолики,
Напрасно охаял и «кровь и любовь»,
И «пламень и камень», и вечное «вновь».

Не эти ль созвучья исполнены смысла,

Как некие сакраментальные числа?
А сколько других, что поддержат их честь!..
Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.

1976

«Нет несчастней того…»

Нет несчастней того,
Кто себя самого испугался,
Кто бежал от себя,
Как бегут из горящего дома.
Нет несчастней того,
Кто при жизни с душою расстался,
А кругом — все чужое,
А кругом ему все незнакомо.
Он идет как слепой,
Прежней местности не узнавая.
Он смешался с толпой,
Но страшит суета неживая,
И не те голоса,
Все чужое, чужое, чужое,
Лишь зари полоса
Показалась вечерней душою…

1976

Переводы

С польского

Болеслав Лесьмян (1877–1937)

Зимняя ночь

Мерцаньем звездным
Снега полны.
В кольце морозном
Рога луны.

Снежинки с лёту —

Одна к одной —
Берут в тенёта
Простор степной.

Им любо прядать

В немой содом,
Заборы прятать
Во мхе седом.

Им только вниз бы

Всем блеском тьмы,
Врываться в избы:
«А вот и мы!»

Покинув зимний

Надземный мир,
Врываться в дымный,
Хмельной трактир.

Метель кружúтся,

И нет дорог.
Чуть золотится
Распятый Бог.

В слепом усердье

Снега — вразброс,
И сад в предсмертье —
Без лоз, без роз!

В гордыне странной,

Глушащей стон,
Сквозь тьму бурана
Идет мой сон…

На солнце

Дыша покоем дня,
Недвижен пруд зеленый.
Свисает хмель с плетня,
Иссохший, пропыленный.

Средь лужи, в колеях —

Отображенья тына,
Гусиной шеи взмах,
Березы половина.

Во всю длину забор,

Дневным лучом разъятый,
На ближний косогор
Лег тенью полосатой.

Я лажу частокол,

Я веять жито буду.
Я в этот мир пришел
И не стремлюсь отсюда!..

Первый дождь