Костер в ночи

День ромашки. Пенье
Вдаль летит с реки.
Дети в свежем сене
Куклам вьют венки.

Папоротник в чаще

Ночью расцветет,
Огонек дрожащий
Всех с пути собьет.

Черный ад сегодня

Соберется тут.
Духи преисподней
Игры заведут.

Из глуши еловой,

Смутно озарен,
Девятиголовый
Выползет дракон.

Не пробраться пешим,

Конный не пройдет
В глушь, где ведьмы с лешим
Водят хоровод.

Дикие напевы

Навевают страх…
То лесные девы
С чашами в руках.

Исчерна-кровавый,

Чуть дымится яд.
Не вином — отравой
Угостить хотят.

Чашу ту пригубишь,

Прикоснешься к ней —
Душу здесь загубишь
До скончанья дней.

Оборотнем, воя,

Прянешь в лес глухой,
В страхе все живое
Слышит горький вой.

Много здесь от века

Чудищ и чудес.
Впрямь для человека
Ночью страшен лес.

Где ж цветок светящий?

Поманил — и нет.
Только филин в чаще
Ухает вослед…

Братья Эгле, злобу

Затаив при ней,
Ополночь в чащобу
Завели детей.

Старшего сначала

Мучат без конца,
Чтобы отвечал он,
Как зовут отца.

«Как его всегда-то

Мать зовет? Ответь!
Что молчишь, проклятый?
Кнут при нас и плеть!

Закричишь ты в голос,

Как хлестнем кнутом.
Слышишь, Ажуóлас?
Насмерть изобьем!»

Дуб многовековый

Может рухнуть в прах,
Но предать родного
Не заставит страх.

Уóсис и Бержялис —

Бей не бей — молчок.
Губы крепко сжались,
Сохранят зарок.

И, надежду злую

В сердце затая,
Дрéбуле — меньшую —
В глушь ведут дядья.

Чудеса покажут —

Им тут нет конца, —
Если только скажет,
Как зовут отца…

Страшны их угрозы,

Голос их сердит,
Но, глотая слезы,
Девочка молчит.

В безысходной злобе

Говорят ей: «Стой
В темноте, в чащобе —
Мы уйдем домой!

Может с грозным ревом

Выскочить медведь…»
Но дала ведь слово, —
Надобно терпеть.

Закусила губы,

А дядья кругом
Угрожают грубо
Адом и кнутом.

Дребуле трепещет…

Вот взметнулся кнут.
Как нещадно хлещут,
Как жестоко бьют!

Невтерпеж ей стало,

Слез не удержать,
И она сказала:
«Жильвинасом звать».

Лес дрожит от смеха,

И опять, опять
Повторяет эхо:
«Жильвинасом звать!..»

Где наш дом?