Кости

Несколько минут назад, лидер повстанцев, объявил о прекращении военных действий и безоговорочной сдачи на милость победителю. Обменявшись данными с центром управления, желтокожий мужчина лет пятидесяти, настолько невысокого роста, что это было заметно даже сиди он за столом, поднялся с центрального стула и стал расхаживать взад-вперёд. Взгляд его замер на плакате «МЫ РОЖДАЕМСЯ, ЧТОБЫ МЕНЯТЬСЯ» изображавшем новорожденного, затем ребёнка-подростка, взрослого человека, сгорбившегося старика и выпрямившегося изменённого. У всех изображённых в основе было одно лицо и изменённый отличался от взрослого человека бледным оттенком кожи и редкими седыми волосами. Плакат задумывался как демонстрация естественности процесса изменения, но последний на нём выглядел чуждым не только плавному циклу изображения, но и образу большинства современных измененных. Приказав уборочной группе свесить плакат, Иосиф вернулся на своё место.

– Итак, господа, связь с судном установлена и, как мне только что подтвердили, система самоуничтожения исправна, нам остаётся решить, примем ли мы капитуляцию врага. Как председатель Совета, я беру на себя полномочия открыть обсуждение с предложения рассмотреть просьбу повстанцев положительно.

– Вы серьезно? – вспыхнул лощеный белокожий парень, лет двадцати на вид, со смолистыми черными волосами и длинными ресницами. – Иосиф Романович, при всём уважении, вы серьезно верите в бредни этого самозванца? Является совершенно очевидным, что это не более чем предсмертные конвульсии побежденного животного, который любыми способами пытается сохранить себе жизнь. Как медведь, попавший в капкан, отгрызает себе лапу, а потом умирает от потери крови, так этот горе-лейтенант, видимо уже растративший весь запас противоракет, включает маяк, пытаясь продать нам свой никому здесь не нужный биологический материал. Ужаснее всего, что он держит нас за идиотов.

– Ваше мнение принято, советник Ленн. Неприятно, конечно, осознавать, что вы считаете меня идиотом, раз я серьезно отнесся к словам этого молодого человека, но вы, молодежь, такая непостоянная, что ж с вас взять.

Ленн хотел было что-то возразить, но председатель остановил его жестом.

– Имеются иные мнения?

– Когда ты совершаешь беспрецедентное действие на этой земле, то природа совершает беспрецедентный ответ. – медленно начал старик, сидящий в самом дальнем углу. – Когда эксгумировали мощи Неприкаянного – появились мы. Когда на острове Хельсон потравили жуков – через двести лет там вымерли все животные, кроме водоплавающих. И мы понятия не имеем, каким будет ответ природы, если мы уничтожим человечество.

– Первичное человечество, – посмею вас поправить, уважаемый Лорд Пратер.

– Да назовите его как хотите, оно не станет от этого менее естественным, а мы не станем принадлежать к их экосистеме. Это геноцид целого вида! – возмутился старый Лорд.

– Странно слышать про геноцид от человека, голосовавшего за войну в Лемеране, – как бы про себя, но весьма громко заметил Ленн.

– Утверждение, что они последние живые люди на земле весьма спорно, – вмешался шатен средних лет с короткостриженной седой бородкой. – Мы ещё могли бы пощадить ННН, но оставлять повстанцев укравших наш флот, охранять их – уже слишком.

– Генерал Табаско, – призвал Иосиф электронную голограмму на центр стола, – какая численная разница между судами, с которыми потеряна связь и судами, по которым у нас есть точные данные об уничтожении?

Мужчина в погонах, защелкал руками по клавиатуре.

– Три, господин Председатель.

– А на скольких из них есть системы ПРО?

– Только на одном, сэр. Эскадренный миноносец класса УРО, модели Д9 инвентаризационный номер Д9167…

– Спасибо, Боб, – перебил его Иосиф. – Мы это знаем. Ответь ещё на один вопрос, не по протоколу: какова вероятность незафиксированного уничтожения других судов?

Боб ответил только спустя секунд пять.

– Высокая. Даже когда мы найдём и поднимем со дна все потонувшие корабли близь Касат и Тора, это всё равно не даст гарантий, что мы найдём всех. Территория боевых действий слишком расползлась в океане.

– Ещё раз спасибо, генерал. Это всё, что я хотел услышать, – закончил председатель. И обратился к Совету. – Как вы все слышали, вероятность того, что на Новой Надежде сейчас находятся последние первичные люди на земле, имеет место быть. Никто и речи не ведёт, чтобы сохранить им краденый эсминец. Разговор только о том, чтобы позволить этим диким животным жить в своем заповеднике.