Кости

Лодку начало легонько покачивать. По всей видимости, отшвартовались, – предположила Мира. Из коридора доносились шаги и голоса. Мира различимо услышала команду «заполнить цистерны главного балласта». Вроде, это связано с погружением. Но зачем им погружаться? – задалась она вопросами, на которые ей не у кого было получить ответов. – Тем более, не выплыв из грота, это как минимум опасно. А зачем парковаться в таком странном месте, при полупустых портах, как будто прячась от кого-то? Например, от спутника АНК или атмосферных беспилотников. Но если бы вражеские системы распознавали наши движения на острове, то давно бы обнаружили рыбацкие суда. Такая перестраховка именно для подлодки логична, только если АНК совсем не считает нас мёртвыми, но о наличии субмарины им неизвестно.

Мимо ураганом пронёсся знакомый голос. Почти месяц она сидела в полной тишине камеры и как заезженную пластинку слышала его в своей голове. Она резко вскочила и, в два шага преодолев расстояние до двери, приложилась к холодному металлу ухом. Звуки исходили далеко и неразборчиво. Она взяла пустой стакан с миниатюрного столика и приставила к двери. Слышимость не особо улучшился. Кажется, среди отдалённых голосов она снова уловила его. Попробовала наудачу дёрнуть ручку – та, естественно, не отворилась. Устав прислушиваться, Мира поставила стакан и прилегла на койку. У неё точно паранойя. То она видит его в дориано-перинейском сражении, то слышит под водой. Как же хочется удалить из головы эти не дающие покоя воспоминания, терзаемые сомнениями, догадками и подозрениями в собственной шизофрении. Как раковую опухоль – взять и удалить. И наступит покой. Никакой невинно обвинённой Миры, оказавшейся в центре вселенского заговора. И пусть везут хоть на архипелаг, хоть в сердце океана, да хоть в крематорий, главное – душа покойна, сон крепкий. А не как сейчас: ложишься на кушетку, и изводишь себя мыслекопанием до изнеможения, пока под утро этого или следующего дня не устанешь окончательно и не вырубишься случайно на самом интересном доводе, с которого и начнёшь следующую бессонную эпопею. И так по кругу, об одном и том же, об одном и том же, и не до чего ведь нового додуматься и не можешь.

Мира относилась к числу людей, как правило, неглупых, но совершенно не обладающих способностью остановить бесполезный поток собственных мыслей и переживаний о волнующей ситуации, в которой они уже ничего не могут изменить.

Прошло несколько часов, прежде чем дверь каюты снова отперли, и в просвете показался Сноут.

– Соизволите пройти со мной на обед? – обратился он к ней. Мира не двинулась с койки и распиливала его молчаливым взглядом. – Извини, что запер тебя, но это для твоего же блага.

– Благими намерениями дорога в ад устелена, знаешь? – сказала она, вставая.

– Хороший афоризм. Жаль ни ада, ни рая для нас нет.

– Может, после кремации?

– Если подружишься с капитаном, поговори с ним как-нибудь об этом.

– Оу, то есть путь действительно предстоит не короткий? Идём в объезд, вокруг земли? Кстати, а почему под водой?

Не реагируя на её вопросы, Сноут прошёл по узкому коридору к кают-компании, где в этот момент обедали ещё шесть человек. Судя по содержимому их тарелок, на поваре сэкономили. Сноут достал из шкафчика чистые блюда и приборы.

– Это Саймон Лодс – наш главный механик, – представлял он гостье присутствующих, которые добродушно кивали в ответ. – Кэрри Стимперк – его помощник, Лоренцо Майлс – акустик, но он предпочитает, чтобы его называли Эхо, Эндрю Милкс – электрик, Джеймс Курман – рулевой, Николай Тиско – дизелист, не советую здороваться с ним за руку, – Сноут продемонстрировал подмигивающий жест. – А это, господа, – Мириам Томас.

– На смерть осуждённая, – добавила Мира. Обедавшие в недоумении смотрели то на Сноута, то на Миру. Милкс даже вилку остановил у раскрытого рта.

– Не надо шокировать экипаж, Мириам, – прервал молчание Сноут. – Большинство из них не знают, зачем вы здесь, да вы и сами не знаете.

– О чём вы?

Сноут наполнил свою и её тарелки отварным мясом со стола и яйцами, и присел рядом, подав Мире в руки вилку, неприкрыто намекая, что ей нужно занять рот. Только дождавшись, когда она, наконец, начнёт прожевывать первый кусок, ответил на вопрос.

– Депортация вас к Тастрану – это неправда, придуманная для прикрытия другой миссии. Вы кушайте, кушайте, – остановил он быстро возросшее в Мире возмущение, – пока у нас свежее мясо и яйца, потом только консервы будут. Дорога предстоит неблизкая. Обо всём подробнее вам расскажет капитан или старший помощник. Как будет время, да и вы готовы. Вы спали? Мне рассказывали, что в камере вы почти не спали.

– А кто капитан? – спросила Мира, поминая свои недавние «глюки».

– Сэмюэл Ропторн. Редкой доброты человек! Если вам вдруг так не покажется – помните мои слова. Уверяю, вам не о чем беспокоится. Это куда лучше, чем в один конец на ТАС.

Мира догребла остатки небольшого куска мяса с тарелки и, отказавшись от добавки, встала из-за стола. Сноут приподнялся за ней.

– А вы приставлены охранять меня? – с вызовом спросила она его.