Кости

Из зала вышел мистер Биггель и предстал перед судом.

– Господин Биггель, поясните суду, какое отношение вы имеете к обществу «Свидетелей крематория», – начал обвинитель.

– За некоторое денежное вознаграждение, я предоставлял помещение для мирных собраний. Насколько мне известно, такие собрания не запрещены законом. Сам же я в них не участвовал.

– Видели ли вы обвиняемую на собрании, проводимом у вас в доме?

– Да.

Зал снова ахнул. Обвиняемая продолжала сидеть тихо. Рикон и Лилендау переговаривались жестами. Никто из них не знал о том посещении.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша справедливость. Но как мне только что сообщили, господин Уайт приехал прямо из больницы, чтобы лично дать показания.

Объявили перерыв.

* * *

– Ваша справедливость, я почти не стою на ногах, поэтому с вашего позволения, буду давать показания сидя, – начал Уайт. Судья кивнула в знак согласия. – Как вы знаете, у меня в последнее время много дел, и я не могу видеться с каждым желающим. Миссис Мириам записывалась на аудиенцию заранее, но, не дождавшись вызова, передала известный предмет секретарю с угрожающими словами. Это возымело должный эффект, и я вскоре назначил ей встречу. Таким образом, оружие, послужившее поводом для аудиенции, уже находилось в приёмной. Я начал расспрашивать миссис Томас о предмете её визита, но она ничего определённо не могла мне сказать. От прямых вопросов уклонялась, сама ничего не рассказывала. В какой-то момент мне даже показалась, что она попросту пудрит мне мозги и тянет время. В этот-то момент я и обернулся к стене, где на стенде висела контара, и спросил миссис Мириам, предполагает ли она, что купленный ей артефакт ранее был подобным оружием. Тогда она и перешла к активным действиям, резко схватив со стола меч. Услышав за спиной подозрительное движение, я снял со стены контару и не успел ещё до конца обернуться, как перестал чувствовать ноги. Я упал, а она закричала, словно испугавшись саму себя. На крик вошли охранники и застали всю эту сцену. Ваша справедливость, если покушение и было преднамеренно ей спланировано, я не думаю, что она вполне осознавала свои действия в этот момент. Вместо того чтобы добить меня, пока у неё ещё была возможность, она отбросила своё оружие и закричала. Я полагаю, это важной деталью для разрешения дальнейшей судьбы госпожи Мириам. Вероятно, она нуждается в медицинском лечении и присмотре, но жестокого наказания не заслуживает.

– При всём уважении, господин верховный главнокомандующий, суд сам компетентен решить, что заслуживает обвиняемая, – ответила ему судья. – Если у вас всё, вы можете быть свободны. Мы все желаем вам скорейшего выздоровления.

Алекстар откланялся. За всё время своей недолгой речи, он поглядывал на Мириам таким чистым негодующим взглядом, что она сама готова была поверить ему, вместо своей памяти. Помешательство. Что если она действительно больна. Ведь он – живой человек, из плоти и крови, и не мог жить две тысячи лет назад. Что если всё, что она видела, только её галлюцинации, и в кабинете у него тоже были галлюцинации. Но ведь она здорова, даже Рикон, что сам обвинял её в помешательстве, теперь говорит, что она здорова. Невозможно же так помешаться, чтобы не отличать реальные действия от выдуманных подсознанием. Да и не могла она изобразить этот фокус с мечом сама, не умеет просто. А если всё было, как он говорит… Если он просто стоял спиной, а она сзади, то могла…

Присяжные и судья удалились в совещательную комнату для принятия решения. Мира сидела на своей скамье, как оплёванная, под осуждающими взглядами толпы. Можно было не сомневаться, что её признают виновной. Оставалось гадать, какой же будет приговор. До Мириам доносились разговоры из зала про смертную казнь и кремацию. Только Рикон и Лилендау сидели молча, не переговариваясь даже жестами друг с другом. Генерал уехал сразу после дачи показаний. Прислушаются ли к его словам о необходимости медицинской помощи?

Решение подготовили только через час. Судья огласила со своего места:

– Гражданка Мириам Томас в умышленном покушении на жизнь верховного главнокомандующего ННН Алекстара Уайта признаётся виновной и приговаривается к высылке за границы государства пожизненно и посмертно. В виду высокой опасности осуждённой, Мириам Томас одиночным рейсом будет доставлена на один из незаселённых островов дикого архипелага вблизи острова Тастран. Возвращение гражданки Мириам Томас возможно лишь при пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, в случае признания приговора ошибочным и полного опровержения её виновности.

– Что будет с моим дедом? – встала со скамьи Мириам.