Кости: скрытая жизнь. Все о строительном материале нашего скелета, который расскажет, кто мы и как живем

Человеческий череп не ограничен какой-то строгой генетической программой, следуя которой он всегда получался бы определенной формы, что бы с ним ни делали. Наш череп состоит из нескольких соединяющихся между собой костей, и проходит не один год, прежде чем они вырастут и срастутся, а черепная коробка станет полностью жесткой. Таким образом, остеобластами и остеокластами, обеспечивающими биологический рост наших костей, можно манипулировать, и если сдавить череп в нужных местах в правильно подобранное время, то кости в процессе своего роста будут реагировать на оказываемое на них давление.

Традиция изменения формы черепа — одна из самых древних среди известных в человеческой культуре. Кроме того, она была еще и невероятно популярной. Помимо майя в Южной Америке, индейских племен, таких как чокто, практиковали трансформации черепа гунны и аланы из Восточной Европы, равно как и люди, жившие на Багамах, Филиппинах и в Австралии, — все в разные периоды истории и в различных целях[37]. Например, среди людей доколумбовой эпохи на севере Чили искусственно измененные черепа были обнаружены у 88,9 % популяции. В некоторых культурах этой традиции неосознанно давали вторую жизнь. На юге Франции, в окрестностях Тулузы, в начале XX века можно было встретить людей с вытянутыми и вдавленными лбами — это было следствием многолетней практики плотно обвязывать младенцам головы для защиты от случайного удара[38]. Хотя подобное изменение формы черепа никак не влияло на умственные способности, в отличие от других более опасных местных традиций, антропологи назвали эту форму тулузской деформацией.

Произошедшее с французскими детьми является отражением основного метода целенаправленного придания черепу всевозможных форм, от круглой и сплющенной до конусообразной, применявшегося во многих других культурах. Причем эти люди не сами решили пойти на крайние меры в модификации своего тела — такое решение приняли за них еще в младенческом возрасте. Наши кости наиболее активны в детстве, и именно тогда скелет в наибольшей степени податлив к манипуляциям. Частично это связано с тем, что срастание костей черепа — весьма длительный процесс. Мы рождаемся относительно недоразвитыми. Если другие млекопитающие, например антилопы, способны встать на ноги и пойти почти сразу после появления на свет, то нам для этого требуются годы внимания и заботы родителей. В младенческом возрасте мы все — сплошная обуза. Но именно поэтому мы обзавелись в ходе эволюции большим мозгом, и наш череп должен был стать более гибким, чтобы протиснуться через родовой канал матери. Продвигаясь через этот узкий проход, наш череп сдавливается без каких-либо негативных последствий для мозга, и требуются годы, чтобы швы между костями срослись. В результате ежедневных манипуляций с костями, а также окостенения временных хрящевых соединений череп и приобретает в итоге свою окончательную форму.

Даже если они и не понимали сути этого процесса, многочисленные группы древних людей разобрались, как менять форму детского черепа. Для создания нужных отличий взрослые обвязывали детям головы: кости, сжатые подобным образом, в процессе роста приобретали заданную форму. Некоторые приспособления напоминали перевязки или обручи для волос, другие представляли собой дощечки, которые немного затягивались каждый день, пока череп не приобретал желаемый вид либо ребенок по совершенно понятным причинам не сбрасывал с себя это устройство[39]. В каждой культуре были свои приспособления для достижения формы, которая выделяла бы ребенка как члена группы.

Не всегда удается понять, почему столь много разных народов за последние три или даже больше тысяч лет соблюдали подобные обычаи. Самое простое объяснение заключается в том, что специально модифицированный череп позволяет сразу же распознать в человеке члена определенной социальной группы[40]. Это может быть какое-то большое сообщество либо же отдельные социальные классы. С другой стороны, дело могло быть попросту в моде. Когда гунны распространились по Восточной Европе и Азии более 27 веков назад, люди, с которыми они вступали в контакт, тоже начинали менять черепа своим детям. Эта волна моды прокатилась по открытой степи, и по ней можно отследить движение гуннов по всему континенту.