Кости

— Мобильники с предоплаченным тарифом, как и следовало ожидать. Что касается адреса, то ни у одной из них нет водительских прав, и обе утверждают, что все еще ищут постоянное жилье.

— Ах, роскошная жизнь, — иронически вздохнул Майло.

— Да, но хотя бы такую мелочь мне удалось добыть, лейтенант. Обе они согласились поспрашивать своих товарок насчет Хака. Наивно думать, что девчонки пойдут на сотрудничество, но, может быть, мои расспросы о нем напугают их еще больше. Если он попытается снять кого-то из них снова, они наверняка сообщат мне.

Он подозвал женщину в сари и заказал чай со льдом.

— Есть что-нибудь будете? — спросила та.

— Нет, спасибо, только чай.

Официантка пошла прочь, покачивая головой.

— Превосходная работа, детектив Рид, — сказал Майло. — Жаль, что я не знал всего этого час назад. — Он сообщил краткий итог своих переговоров относительно пресс-конференции. — Не то чтобы я был уверен, что это помогло бы. Там, наверху, очень боятся, что дело рассыплется из-за отсутствия улик, а Хак выдвинет встречное обвинение.

— Они действительно думают, что ему хватит на это пороха? — фыркнул Рид.

— Лучшая защита — хорошее нападение, сынок. Если мы ткнем в него пальцем, не имея веских доказательств, он перехватит инициативу. Прикинь, как он будет стоять перед всеми, а какой-нибудь адвокатишка будет в подробностях расписывать, что бедняжке Хаку пришлось пережить в тюрьме для несовершеннолетних.

— А что, если назвать его не «подозреваемым», а «лицом, представляющим интерес»?

— Это может купить нам немного времени, — признал Майло, — но в Центре к этому не готовы.

Его телефон заиграл мелодию Брамса.

— Стёрджис слушает. Кто?.. О чем?.. Ага. Да-да, конечно, говорите адрес.

Он встал из-за стола.

— Поехали.

— Что случилось, лейтенант?

— Во мне возрождается вера в цвет нашей молодежи.

Женщина в сари смотрела, как мы идем к выходу, и в руках у нее был стакан с чаем, заказанным Ридом. Когда за нами закрылась дверь, она залпом выпила его.

* * *

Рост девушки едва достигал пяти футов, а возраст — семнадцати лет, однако у нее была роскошная фигура и прелестный загар, великолепные рыжие волосы, чуть заметные веснушки и васильково-синие глаза. Юная версия своей матери. Они вдвоем сидели, держась за руки, на обширной тахте, обтянутой густо-синей тканью, словно две феечки, примостившиеся на цветке.

Гостиная, отделанная алым шелком, переливалась всеми оттенками свежей крови в свете хрустальной люстры. Светильник был подвешен к сводчатому потолку высотой в двадцать футов, украшенному позолотой, на длинной золотистой цепи, переплетенной голубой атласной лентой. Окна с причудливым переплетом выходили на бархатистую с виду лужайку. В обоих торцах комнаты зияли огромные камины, сложенные из камня. Над одним висела картина Ренуара, над другим — Матисса; обе выглядели подлинниками.

Мы ждали в привратном доме Брентвуд-парка несколько минут, прежде чем нам позволили войти внутрь.

— Я так горжусь Сарабет, — произнесла Хейли Остер. Она была одета в костюм от «Джуси кутюр» из бархатистого трикотажа цвета спелой сливы. День был жарким, но в особняке было зябко, словно на холодильном складе супермаркета. Девушка была облачена в такой же костюм, самого маленького размера в линейке, темно-зеленого цвета.

«Остер — как марка парикмахерских инструментов».

— Мы тоже гордимся ею, мэм, — подтвердил Майло. Его улыбка заставила Сарабет теснее прижаться к матери.

— Вы точно не хотите чего-нибудь выпить? — спросила Хейли Остер. — Было очень мило с вашей стороны приехать сюда и избавить нас от поездки в полицейский участок.

— Нет, мэм, спасибо. Мы благодарны, что вы нам позвонили.

— Это самое меньшее, что я могла сделать, лейтенант. Когда Сарабет оказалась втянута в этот школьный скандал с Ченсом Брендтом, мы ясно дали понять, что так продолжаться не может. Верно, дорогая?

Она улыбнулась дочери, одновременно ткнув ее локтем в бок.

Сарабет опустила взгляд и кивнула.

— С точки зрения моей и моего мужа, лейтенант, привилегии — это благо, которое нельзя использовать во зло, — продолжала Хейли. — Ни он, ни я не происходим из богатых семей, и не проходит ни дня, чтобы мы не благодарили нашу счастливую звезду за то, чего нам удалось добиться. Мы с Харви верим, что за добро надо воздавать добром. И не потерпим дурных людей в окружении. Вот почему мы всегда испытывали опасение из-за того, что Сарабет дружит с Ченсом.

Девушка, похоже, готова была заспорить, но передумала.

— Я знаю, ты считаешь, что я жестока, девочка моя, но когда-нибудь ты поймешь, что я права. Ченс бездуховен. Внешний блеск, но за этим блеском ничего не стоит. Более того, у него отсутствует моральный стержень. В каком-то смысле это заставляет меня еще сильнее гордиться Сарабет. Хотя и оказалась в компании аморального типа, она не утратила способность мыслить независимо.

Девушка закатила глаза.

— Почему бы тебе не рассказать все нам, Сарабет? — спросил Майло.

— Я все уже рассказала маме.

— Скажи им, — велела Хейли Остер. — Им нужно услышать это из твоих собственных уст.

Сарабет вздохнула и встряхнула головой.