Читаем Костя Косолапов. Начало полностью

В какой-то момент дядя Сергей исчез надолго, и Костя, повернув колпак лампы, присел перед неопознанным агрегатом в углу.

– Компрессор почти готовый, – вовремя пояснил вернувшийся хозяин. – Между прочим, от промышленного холодильника. Машиной вот, правда, не разжился… и ни мотоциклом. Давай, Костян, уснула тётя Аня.

Потом дядька упорно пытался подстроить радиолу, но слышны были только треск, шипение да задушенный ими чей-то развязный голосок.

Наконец они устроили постель на нарах, хозяин ушёл, заверив, что утром победа будет за ними, и Костя остался один в ночлежке. Посидел, не раздеваясь, и вдруг вообразил себе, как берёт с верстака сотовый телефон, находит дом или мама и просто так говорит: «Не спишь? А я у тёти Ани Капитоновой, ложусь. Скоро на путях буду работать», – и отключается. Прапорщик Мозговой научил его пользоваться даже спутниковой связью, и тогда он решил, что при первом случае купит себе и матери пару таких же алкателей, как у того, но оказалось, что дома сотовые пока не славливаются.

Костя разделся, не глядя устроил одежду на гвоздях, сунул панаму под подушку и выключил лампу. В тот же миг где-то неподалёку протяжно просигналил и газанул тепловоз, и он засмеялся в потёмках. А потому что сотовый не сотовый, но Егоров-то наверняка доехал до их дома, заглушил мотор и идёт через двор. Мать выходит на крыльцо и кричит оттуда: «Кто? Чего?» А Егоров говорит: «Да ничего, Косте твоему подвезло – пристроился!»или он уже сказал это сразу, как вернулся из города.


* * *


Жизненный ресурс своего кормильца Борис Петрович Егоров продлевал с первых дней эксплуатации сам. Вовремя менял накладки и прокладки, масло и тосол, и вот уже двадцатый год пошёл, а капитальным ремонтом и не пахнет. В салоне запах тот же, что и прежде: кожзаменитель с примесью тормозухи. И всё потому, что отечественные конструкторы главный тормозной цилиндр присобачили так, что, если уж начнёт подтекать, то прямо под ноги. А сальники год от года становились всё дерьмовей и гаже, и последний из купленных оказался просто прессованной сажей. Пришлось задружить с приёмщиками лома и выходить на их шефа Димона. И вовремя: вскоре москвичи и запорожцы потекли в скупку валом и почти все – своим ходом. Хозяевам легче было от них вообще избавиться, чем давать очередной, тем более капитальный ремонт. За сезон Борис Петрович обеспечил себя мелкими ремкомплектами, а заодно и сменные двигатель с коробкой, задний мост и рулевую скомплектовал. Попутно и от своего металлического хлама отсвободился. Теперь случись что – час-полтора на замену – и снова в строю. Или в струю. Далеко не всякий месяц на подвозе он зашибал больше, чем на самогоне самопальной выделки и очистки… И всё же удачный манёвр с Костей Косолаповым сбивал привычное коловращение мыслей. Думать и говорить хотелось о чём-нибудь значительном и поучительном, и при этом – своём.

Он не мог ясно вспомнить и внятно объяснить, отчего вдруг помехой в жизни сделалось его собственное семейство, может, просто накапливались всё возрастающие стихийные и необоснованные потребности, теснота и вонь, старушечий бубнёж законной супруги, но однажды он проснулся и сказал, что переходит на автономный режим. Помыл-почистил дядьки покойного дом и гараж, в один рейс на москвиче с прицепом переселился – ясным днём, чин по чину, – а семейству положил фиксированную отдачу: жене с дочерью по тысяче, сыну, с учётом внучки Ёлочки, – две. «Раскручусь – удвою», – кратко обрисовал перспективу и, как всё равно что карты, сдал на руки родным и близким заранее приготовленные пятисотенные. «Следующий взнос через месяц, к двенадцатому», – после этих слов он готов был срулить, подхватив приготовленный на последний – торжественный – вынос футляр с баяном, но жена Татьяна, переварив и все предварительные соглашения, произнесла первую в своей жизни расчётливую речь: «Дык, это ж мне только за газ расплатиться, а жить на что?» – «На вашу, мадам, государственную пенсию, – само сказалось к месту. – Она вам второй год идёт, перетряхните-ка матрасик». Тут и дочь, сонная красавица с двумя дипломами, пробудилась: «Ну, дальше без меня»,заявила наконец, и вот уже второй год пошёл, а Борис Петрович знал о ней лишь то, что жива.

За воспоминаниями и размышлениями он чуть не проскочил мимо попутчиков, неизвестно откуда нарисовавшихся на довольно пустынном участке дороги, но повод, маршрут и плату – восемь рублей километр – они предъявили до того жалобно и внятно, что Борис Петрович, взяв деньги вперёд, согласился на незначительный крюк. Дорогой пришлось вникать в чужие проблемы, но ему это было не впервой и тоже нравилось.

«Ну, вот как эти кретины могут новую технику освоить? Да никак! – вполне доверительно, как сметливому персональному водителю, говорил ему когда-то главный инженер совхоза. – Уж лучше им платить за то, чтоб близко к кировцу не подходили!» – он всё на будущую образованную молодёжь ставку делал, незабвенный Вениамин Андреевич.

Перейти на страницу:

Похожие книги