Костяная колдунья

Я говорила Рогану, что мне нужна всего минутка. Надеюсь, он не слишком рассердится, если времени потребуется больше. Воспоминания о прошлом чтении по костям всплыли на поверхность сознания. Отчетливый гул восторга и любопытства потоком прошел сквозь меня.

«Кто это будет и что ему должны сказать кости?»

Я посмотрела на пару, но ощущение исходило не от них. Поискав официантку, я увидела, как она наливает кофе в чашку другого посетителя. Меня покалывало ощущение срочности, так что я вернулась к стойке — туда, куда меня направили кости. Когда я подошла ближе, то поняла, что ощущение исходит не от официантки, а от женщины с кудрявыми темными волосами и неуверенной улыбкой.

— Я подойду через секунду, если вы не против. Только заварю еще один кофейник, — обратилась ко мне официантка, но я лишь отмахнулась.

— Все в порядке, мне пока ничего не нужно, благодарю, — заявила я.

Стрельнув в меня благодарной улыбкой, она исчезла с кофейником в глубине зала.

Я сделала глубокий вдох и отодвинула табурет рядом с женщиной, которая, по моим ощущениям, звала на помощь. Я ждала, когда она посмотрит на меня, или дружелюбно намекнет, что мы сидим слишком близко, или хотя бы бросит на меня смущенный взгляд. Но она лишь сосредоточенно смотрела на стойку, время от времени делая глоток из кружки размером с миску.

— Простите, — начала я с широкой обезоруживающей улыбкой. — Клянусь, я не буду к вам приставать и прерывать ваше уединение. Просто у меня сложилось отчетливое впечатление, что вам нужно с кем-нибудь поговорить, — начала я, стараясь скрыть нетерпение.

Я вся трепетала: не терпелось узнать, чем мы с костями можем помочь этой женщине.

Она повернулась ко мне, чтобы рассмотреть. Я отметила, что глаза у нее скорее темно-оливково-зеленые, чем карие, как мне показалось издалека.

— Мне нравятся мужчины, — просто ответила она.

Я неуверенно нахмурила бровь. Да уж, такого я не предвидела, но я знаю кости и готова справиться с чем угодно.

— Это для вас проблема? Вы об этом хотите поговорить? — спросила я, и она посмотрела на меня так, будто я была немного не в себе.

— Нет, я говорю, что у меня другие вкусы. Вы идете по ложному пути, — пояснила она, и тут я все поняла.

Засмеявшись, я покачала головой.

— Я не заигрываю с вами, клянусь! Я действительно почувствовала, что вам нужен тот, с кем можно было бы поговорить, — любезно попыталась оправдаться я.

Но она не казалась так уж приятно удивленной или обезоруженной моим заявлением, как я надеялась.

Я откашлялась и попробовала еще раз. Может, нужно быть более прямолинейной?

— Извините, просто со мной иногда такое случается. У меня возникают впечатления о людях, и, если могу им чем-то помочь, я стараюсь это сделать. Обычно я гадаю. Это не будет вам ничего стоить: лишь немного вашего времени и внимания, — ласково объясняла я.

При этом мысленно дав себе кулачок: разве можно от такого отказаться?

— Если хотите, я с удовольствием вам погадаю, — повторила я.

Но женщина лишь посмотрела на меня пустым взглядом.

— Не хочу, — коротко ответила она.

Оливково-зеленый взгляд вернулся к черной гладкой поверхности напитка в ее кружке.

На секунду я загляделась на нее, ошеломленная отказом. Я собиралась открыть рот, чтобы попытаться зайти с другой стороны, но назойливое жужжание, зудевшее под кожей, прекратилось. Минуту назад оно побуждало меня действовать, но теперь от зова осталось лишь эхо, да и то исчезающее с каждой миллисекундой.

Я потянулась к телефону за визиткой, чтобы дать ее женщине на случай, если она передумает. Но как только я почувствовала, что в заднем кармане нет ничего, кроме моей булки, сразу вспомнила, что потеряла телефон во время аварии. Некоторое время я размышляла, стоит ли записывать номер на салфетке, но из-за этого заявление о том, что я не пристаю, превратилось бы в откровенную чушь.

Вместо этого я пожала плечами и повернулась, чтобы слезть с табурета. Но прежде чем я это сделала, женщина фыркнула и принялась сверлить меня язвительным взглядом, который меня и остановил.

— Я просто хотела немного тишины, — прорычала она, встав и сдернув пальто с шарфом с соседнего табурета. — Трое моих сыновей выйдут из школы через двадцать минут, а еще двое ждут меня дома со свекровью, которая переехала два месяца назад. Два! Месяца! Назад! — прокричала она, недовольно засовывая руки в рукава пальто, а затем продолжила: — Я сижу здесь тридцать минут, чтобы выпить две чашки кофе, — единственные минуты покоя за все эти дни! Но даже их у меня отбирает какая-то красивая женщина, у которой слишком много времени и слишком гладкая кожа, чтобы быть настоящей, и которая не может заняться своими делами и уловить социальные сигналы, кричащие о том, как же я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Она намотала шарф на шею и яростно замотала головой.

— Как сделать так, чтобы локоны не пушились? — крикнула она мне тоном сержанта-инструктора.

Я вздрогнула и замерла, потрясенная и напуганная.