Костяной склеп

— Каждый из этих тленных предметов искусства нуждается в особых условиях хранения. Скульптурам, веками стоявшим среди песков пустыни, нужна высокая температура и низкая влажность. В моем отделе, где собраны предметы из Южнотихоокеанского региона и Океании, нужно поддерживать другие условия. Весь музей нашпигован датчиками климатического контроля — их у нас тысячи. Даже просто переходя из галереи в галерею, вы не раз почувствуете перепады температур и влажности.

— Вы, наверное, точнее предсказываете погоду в каждом из ваших отделов, чем те олухи по телевизору?

— Да, разумеется, — ответила Анна, — потому что погоду мы сами и определяем.

Я поняла, что Майк пытается выяснить, где именно в музее могло находиться тело Катрины Грутен, чтобы так прекрасно сохраниться. Интересно, а убийца знал про смену температурных режимов и то, что они могут влиять на состояние трупа? Или же буквально законсервировавшееся тело чистая случайность, сыгравшая с убийцей злую шутку?

— Детектив, вы можете еще раз прийти сюда в любое время и тщательнее осмотреть хранилища, — сказал Эрик, закрывая за нами дверь. — Но тогда, мне кажется, вам стоит прихватить с собой армию.

— Мори, у вас есть список всех ваших сотрудников? — спросил Чепмен, когда мы снова оказались в коридоре. — Имена, даты рождения, номера социального страхования.

— Да, Ева как раз собиралась отпечатать вам копию. Замечу, что у нас очень строгие критерии отбора. Сотрудники в моем отделе как один благонадежные. А все воры, если хотите знать, работают этажом выше, в отделах археологии и антропологии, там все грабят могилы и крадут из них всякие горшки и древние миски. — Лиссен был не первым, кто подвергал критике этичность способов пополнения музейных коллекций.

— А как у вас с обслуживающим персоналом? — поинтересовался Майк.

— У нас столько всяких служб. В подвале расположены мастерские слесарей, водопроводчиков и электриков. Они совершенно свободно расхаживают по всему музею, словно им тут парк какой-то.

Мы снова повернули за угол и оказались у перегородки, разделявшей коридор на две части. Свет стал еще тусклее, а потолок на этом участке был не более восьми футов. Пост и Фридрих вели нас под низким цилиндрическим сводом, который тянулся с севера на юг глубоко под землей и, по всем расчетам, должен был вывести нас на противоположный край здания.

— А что здесь? — полюбопытствовал Майк, остановившись посредине прохода.

— Одна из деталей еще старой конструкции музея, — ответил Пост. — Она уже давно вышла из строя.

— Сооружение построили еще в середине девятнадцатого века, — дополнила Анна. — Водосток, соединенный с резервуаром Центрального парка.

Мы углубились в этот проход и, пока шли по нему минут десять-пятнадцать, ощутили, что температура заметно понизилась. Тут нас встретили похожие на привидения бронзовые фигурки поклонников Вакха и высеченные из камня азиатские драконы, какая-то тяжеловесная мебель и колонны с каннелюрами. Большинство ненужных или малоценных предметов искусства с накинутыми на них пластиковыми чехлами были брошены на произвол судьбы охранять этот бесполезный туннель.

Майк приподнял один из чехлов концом авторучки, пытаясь разглядеть, что под ним скрывалось.

— Даже искусство подчиняется своей моде, мистер Чепмен. Вы видите здесь то, что еще столетие назад вызывало среди коллекционеров ажиотаж. Конечно, что-то по-прежнему востребовано, но…

— Экспонаты египетской коллекции здесь есть, мистер Пост?

— Будет странно, если ничего не найдется. К следующему разу, когда вы снова сюда придете, мы устроим иллюминацию поярче. У нас есть несколько подобных помещений, не первой важности, до ремонта которых просто руки не доходят.

Мы обошли весь подвал музея, заглядывая в каждое хранилище. Эрик Пост был прав: сюда стоило бы прийти еще раз и в расширенном составе. Может, нам удастся убедить шефа полиции выделить курсантов Академии для проверки этого огромного пространства.

Мы оставили наших провожатых в вестибюле, где нас поджидали охранники, чтобы проводить к выходу. Музей закрывался в четверть шестого, а уже пробило семь.

А на Пятой авеню между тем вовсю кипела вечерняя жизнь. При свете месяца на ступенях прогуливалась троица рэперов, жонглер кидал шары, совмещая это с игрой на гармонике, паренек в очках читал вслух «Улисса», а его приятель аккомпанировал ему на гитаре.

Мы вышли у дальней южной стороны улицы и спустились на три лестничных пролета.

— Как думаешь, убийство произошло в самом музее? — спросила я.

— Пускай над этим думает доктор К. Я же с уверенностью могу сказать одно — в таких необъятных подвалах тело можно было так спрятать, что прошел бы не один месяц, и никто бы на нее так и не наткнулся, разве что по чистой случайности. Да этот гроб можно было передвигать хоть сотню раз, и никто ничего не заподозрил бы. Я понятия не имел, какое огромное это хранилище. Вроде айсберга, скрывающегося под выставочными залами.