Костяные часы

Инес садится за руль. Она в темных очках, скрывающих следы бессонной ночи. «Дворники» вжикают каждые несколько секунд. Мы почти не разговариваем, да и говорить, в общем-то, не о чем. Уналак устроилась впереди, Осима, Холли, Аркадий и я втиснулись на заднее сиденье. Сегодня Эстер обитает в теле Осимы. Промозглому суматошному Нью-Йорку безразлично, что мы, хорологи и Холли, рискуем метажизнями и жизнью ради совершенно чужих нам людей, ради их детей с психозотерическим потенциалом, и ради всех тех, кто пока не появился на свет, потому что будущие родители еще даже не встретились. Я замечаю всякие мелочи, на которые обычно не обращаю внимания. Лица, структуры, связи, знаки, потоки. Иногда Нью-Йорк выглядит иллюзией. С течением времени все города превращаются в джунгли, в тундру или в прибрежные отмели, мне это хорошо известно. Но сегодня Нью-Йорк безоговорочно и неоспоримо реален, будто не он подвластен времени, а время подвластно ему. Чьей бессмертною рукой созданы эти строго расчерченные мили, ажурные конструкции мостов, оживленные тротуары и бессчетные, как звезды, кирпичи? Кто мог предвидеть эти головокружительные вертикали и прерывистые каньоны в те времена, когда Клара Коскова приезжала сюда с Давыдовыми, то есть с Си Ло и Холокаи? Однако уже тогда все это таилось в сорочьем гнезде города, будто могучий дуб в желуде или Крайслер-билдинг в воображении Уильяма ван Алена. Если сознание существует и за пределами Последнего Моря, куда я сегодня, возможно, отправлюсь, то Нью-Йорка мне будет недоставать и там.

Инес сворачивает с Третьей авеню на нашу улицу. В последний раз? Бесполезные мысли. Неужели я умру, так и не дочитав «Улисса»? А как же моя медицинская практика в Торонто, истории болезней, мейлы, смятенные чувства моих коллег, друзей, соседей и пациентов, когда внезапно уехавшую Айрис Фенби сперва объявят пропавшей без вести, а потом и умершей? Не смей об этом думать! Мы подъезжаем к дому 119А. Если у хорологов и есть пристанище, то оно именно здесь, за этими кирпичными стенами, красно-коричневыми, цвета супа из бычьих хвостов, за темными оконными рамами различных форм и размеров. Инес велит автомобилю припарковаться, и машина послушно мигает сигнальными огнями.

– Будь осторожна, – говорит Инес подруге.

Уналак кивает.

– Возвращайтесь, – просит меня Инес.

– Я постараюсь, – отвечаю я. Слова звучат неубедительно.

Дом 119А узнает хорологов и позволяет войти. Садакат встречает нас за внутренним защитным полем первого этажа. Наш верный слуга, будто инструктор по выживанию, одет в полевую армейскую форму с дюжиной карманов, а на шее у него висит компас.

– Добро пожаловать, доктор. – Он берет у меня пальто. – Мистер Л’Охкна в кабинете. Доброе утро, мистер Аркадий, мисс Уналак, мистер Осима. И мисс Сайкс. – Увидев Холли, Садакат мрачнеет. – Надеюсь, вы оправились после трусливого и подлого нападения. Мистер Аркадий рассказал мне, что произошло.

– Да, я уже в полном порядке, спасибо, – отвечает Холли.

– Мерзкие, гнусные анахореты! Сущие паразиты!

– Поэтому я и решила помочь хорологам, – говорит Холли.

– Это очень хорошо! – восклицает Садакат. – Все ясно. Как черное и белое.

– Холли присоединяется ко Второй Миссии, – добавляю я.

Садакат смотрит на меня удивленно и растерянно:

– Правда? Значит, мисс Сайкс изучала методологию Глубинного Течения?

– Нет, – говорит Аркадий, вешая свою куртку. – Но каждому из нас отведена определенная роль. Правда, Садакат?

– Истинная правда, друг мой. – Садакат убирает верхнюю одежду в шкаф. – Истинная правда! А что, в планы Миссии внесены еще какие-то изменения? – Он обо всем осведомлен, но в голосе отчетливо звучит жадный интерес.

– Нет, – заявляю я. – Никаких изменений. Мы будем действовать с предельной осторожностью и примем на веру все, что скажет Элайджа Д’Арнок. Если, конечно, он нас не предаст.

– А у хорологии есть секретное оружие, – просияв, заявляет Садакат. – То есть я. Но сейчас еще нет и десяти, а мистер Д’Арнок появится не раньше одиннадцати, так что я испек маффины… Чувствуете аромат? – Садакат улыбается, как пышногрудая кондитерша, соблазняющая посетителей отринуть строгую диету. – Бананы и вишня-морелло! Нельзя идти в наступление с пустым желудком, друзья мои.

– Нет, лучше обойтись без еды, – возражаю я. – Путь Камней вызывает тошноту. Так что пустой желудок в самый раз.

– Но ведь от крошечного кусочка никакого вреда не будет! Маффины еще теплые! Свежее не бывает! А еще я добавил белый шоколад…

– Пусть маффины дожидаются нашего возвращения, – говорит Аркадий.

– Да-да, мы тогда все и отпразднуем, – соглашается Садакат.