Костяные часы

– Если Лорелея уедет с тобой, ей будет гарантирована полная безопасность?

– Да, несомненно.

– Значит, корабль в заливе – спасательная шлюпка, возвращающая к цивилизации?

– В метафорическом смысле – да.

– Коммандер Аронссон говорит, что поехать может только Лорелея?

– Технически – да.

– А ты не можешь превратить одно место в два? Ну, с помощью твоей… – Я делаю пасс в воздухе.

Маринус напоминает адвоката, удовлетворенного ходом судебных слушаний.

– Что ж, коммандера и лейтенанта придется подвергнуть увещанию. А когда шлюпка приблизится к «Сьяулфстейди», я трансверсирую к капитану корабля и его первому помощнику и повторю увещание, чтобы бедного Рафика не отправили на берег. Ну а в плавании надо будет возобновлять и повторять эту процедуру, пока мы не пройдем рубеж невозврата, после чего все начнут задумываться о причинах своих действий. Честно говоря, это невероятно трудная задача. Такое подвластно лишь истинному адепту, владеющему всеми тайнами Глубинного Течения.

Во мне вспыхивают нетерпение, благодарность и надежда.

– Значит, можешь?

Маринус опускает скрипку:

– Да, но только для Лорелеи и Рафика. У наших моряков тоже есть дети, а увещание, основанное на неосознанном сочувствии, действует быстрее и надежнее. Си Ло или Эстер Литтл смогли бы, наверное, распространить его и на вас с профессором, но моих способностей для этого недостаточно. Боюсь, я только все испорчу. Прости меня, Холли.

– Ничего страшного. А в Рейкьявике Лол и Раф останутся вместе?

– Мы что-нибудь придумаем. – Взгляд больших серых глаз Маринуса так же искренен, как взгляд Айрис Фенби. – Я могу забрать их к себе. Мы живем в здании бывшего французского консульства. Там всем места хватит. – Он поворачивается к Лорелее и Рафику. – Не волнуйтесь. Невзирая на свой юный возраст, я опытный опекун.

Тикают часы. У нас остается всего двадцать пять минут.

– Я не понимаю, Холли… – начинает Раф.

– Погоди, солнышко. Лол, если ты поедешь, то и Раф поедет с тобой в Страну Инсулина. А если ты останешься, то рано или поздно мы ничем не сможем ему помочь. Прошу тебя. Поезжай.

Наверху хлопает дверь. Мандариново сияет вечернее солнце. Лорелея вот-вот заплачет, и тогда меня не остановишь.

– А кто же позаботится о тебе, ба?

– Я о ней позабочусь! – сердито ворчит Мо, чтобы не дать Лорелее раскиснуть.

– И О’Дейли, – подхватываю я, – и Уолши, и вся наша новая Республика Шипсхед. Меня изберут министром водорослей и приставят ко мне почетный караул. – Не в силах смотреть на Лорелею, я отворачиваюсь, гляжу на каминную полку, где полустертые улыбающиеся лица умерших взирают на меня из недосягаемых миров за деревянными, пластмассовыми и перламутровыми рамками. Встаю, прижимаю детские головы к своим старым ноющим бокам, целую макушки. – Я обещала твоим маме с папой, Лол, что буду о тебе заботиться. И о тебе обещала заботиться, Раф. И если я посажу вас на корабль, то сдержу слово. Я буду спокойна и… – я сглатываю, – и счастлива, зная, что вы оба в безопасности, что вам не грозит все то… все то… – я киваю на город, – ох, все то, что сегодня произошло. И все то, что еще может случиться. Прошу вас, родные мои, сделайте мне такой подарок! Если вы… – Нет. «Если вы меня любите» – это шантаж. – Прошу вас, уезжайте… – горло у меня перехватывает, и я с трудом выдавливаю слова, – потому что вы меня любите.

Последние минуты были наполнены невнятной суматохой и суетой. Лорелея и Рафик побежали к себе, собрать вещи для двухдневного путешествия. Маринус сказал, что в Рейкьявике они пройдутся по магазинам и купят одежду потеплее, словно магазины – самое обычное дело. Мне до сих пор снятся лондонский «Хэрродс», «Браун Томас» в Корке и даже супермаркет в Клонакилти. Пока детей не было, Маринус уселся в кресло Эйлиш, закрыл глаза, и тело и лицо Гарри Веракруса стали неподвижными и пустыми, а душа моего старого друга-психозотерика отправилась создавать у офицеров фальшивые, но убедительные воспоминания. Мо смотрела на все это как зачарованная и бормотала, что непременно потребует у меня объяснений. Немного погодя душа Маринуса вернулась в тело Гарри Веракруса; два исландских офицера вошли в дом и объявили, что, как сообщил капитан корабля, президент Исландии также приказывает взять на борт беженца Рафика Байяти, названого брата Лорелеи Эрварсдоттир. Оба офицера выглядели несколько одурманенными и изъяснялись чуть невнятно, будто слегка навеселе. Гарри Веракрус поблагодарил коммандера Аронссона, подтвердил, что дети принимают предложение президента, и попросил доставить на берег свой рундук. Офицеры ушли, а Мо заявила, что уже готова назвать по меньшей мере три закона физики, только что нарушенных Маринусом, но со временем к ним наверняка добавятся и другие.

Вскоре два морских пехотинца внесли кофр из углеволокна. Маринус раскрыл его на кухне и достал десять запечатанных коробок с тюбиками какого-то порошка.