Костры из лаванды и лжи

– Он взрослый мужчина, а не вещь. Его нельзя делить или передавать из рук в руки.

– Не отдашь, значит? – она сжала кулаки в бессильной злобе.

– Элен, прекрати. Я на мсье Роше не претендую. Да и он не свободен. Пойми же ты, у него есть девушка.

– Какая ещё девушка?! Нет у него никого, я точно знаю!

– Не смотри на меня так. Это не я, уверяю. Её зовут Адель.

Элен удивлённо захлопала глазами.

– Адель? – растерянно переспросила она. – Что за Адель? Откуда? Я бы знала…

– Нельзя просто взять и влезть в чужую жизнь, – тем временем продолжала Женя втолковывать девице. – Тем более рушить чужие отношения. Нельзя…

– Адель! Ах, эта Адель! – внезапно воскликнула Элен и заливисто расхохоталась.

Женя вздохнула, чувствуя, что её терпение на исходе.

– Я с тобой по-хорошему поговорить пытаюсь, – предприняла она ещё одну дипломатическую попытку. – Какими бы ни были твои желания, нужно думать о последствиях. Нельзя запирать людей в подвалах и уж тем более портить вещи. Вот изрезала ты мне лифчики и пижаму, и что? Полегчало?

– О чём это ты? – возмутилась Элен. – Совсем чокнутая?

– Я знаю, что это ты. Можешь не отпираться.

– Ты просто ненормальная! – выкрикнула девушка.

– Это я-то ненормальная?! На себя посмотри! Думаешь, одежда Бертин сделает из тебя другого человека? Думаешь, Эдуар…

– Ах, он для тебя уже Эдуар?! – взвизгнула Элен, порывисто схватила со стола чашку и выплеснула остывший кофе на Женю. – Дрянь!

Женя остолбенела, переводя взгляд с уродливого мокрого пятна, расползающегося на блузке, на Элен. Глаза француженки сверкали от ярости. Казалось, ещё мгновение, и она вцепится противнице в волосы или кинется выцарапывать глаза. Женя почувствовала, как маска спокойствия трескается и сползает с неё, как скорлупа. В уголках глаз защипало, так что ей пришлось несколько раз сморгнуть, останавливая подступающие слёзы.

– Что здесь происходит? – всплеснула руками вбежавшая в архив смотрительница. Одним взглядом оценив ситуацию, она сразу же сделала правильные выводы: – Мадам Бовье, как вам не стыдно?!

– Я больше не намерена помогать с разбором архива, – из последних сил отчеканила Женя, пытаясь рукавом прикрыть пятно на груди. – При всём уважении к вам, мадам Трюдо, это выше моих сил. Я больше не желаю иметь никаких дел с Элен Бовье.

Кажется, старушка целиком и полностью разделяла это желание. Но ничего подобного, конечно, вслух она не сказала. Лишь покачала головой, велев одной закончить работу, а другой сходить переодеться.

Ещё несколько недель назад Женя бы разрыдалась на месте от столь безобразной сцены. Раньше она не имела привычки отстаивать своё мнение и, скорее всего, просто спасовала бы перед уверенной в себе и своей правоте Элен. Но самостоятельная жизнь не только окрыляла упоительной свободой, но и, как оказалось, закаляла характер. Поэтому первые слёзы покатились по Жениным щекам, лишь когда она влетела в свою комнату. Больше не было сил сдерживаться. Стащив испорченную блузку, она отправилась в ванную и долго умывалась и всматривалась в зеркало, пытаясь понять, что она сделала не так.

– Я же искренне хотела помочь ей… Разобраться с архивом… – всхлипывала она. – Не стала отказываться, хоть Элен и заняла моё место. А она… Эта… Эта блошница дизентерийная![43] Приревновала на ровном месте, да ещё и чуть ли не набросилась!

Затем Женя вспомнила о том, что произошло в подвале между ней и Эдуаром, и прижала руки к щекам. Пусть Элен об этом и не знала, но сама Женя не могла продолжать делать вид, что действительно ничего не испытывает к Эдуару.

«Неужели со стороны так заметно, что мсье Роше внезапно перестал быть для меня только начальником?» – пронеслось в голове.

Когда Женя вернулась в чистой блузке, мадам Трюдо как раз направлялась к бродившему по залу семейству. Мужчина флегматично блуждал от экспоната к экспонату, а на его одутловатом лице отчётливо читалось: «Давай по-быстрому посмотрим на эту рухлядь и пойдём уже в ресторан». Его жена тоже не особо вдохновилась предметами старины, но упорно зачитывала вслух информацию с табличек двум сыновьям лет тринадцати.

«Понятно. Приобщает детей к истории. Ну ничего, мадам Трюдо сейчас их та-а-ак приобщит, что мало не покажется».

Мысленно посочувствовав посетителям музея, Женя прошла в кабинет, села за компьютер и составила для мсье де Гиза отчёт о прошедшем перформансе. А потом принялась изучать эскизы шатра, что прислал мсье Лабаф…

– Мадам Арно, время почти шесть.

– Ага, – кивнула Женя, не отрываясь от написания комментария по поводу стола, за которым ей предстояло гадать. Всё же китайские иероглифы по периметру – не совсем то, что соответствует тарологии.

– Я ухожу. Мадам Бовье тоже уже упорхнула. Закроете двери, когда закончите?

– Ага. Представляете, он пишет, что азиатские мотивы сегодня в тренде, да кто вообще это придумал?

– До свидания, мадам Арно.