Кот, его ведьма и проклятый принц

Карамелла принялась тыкать мне в лицо каким−то платком, истерично визжа про несправедливость, и в конце концов я не выдержала. Резко вырвала вещицу из её рук, кинула на пол и опустила на неё ногу со всей яростью, что сейчас ревела у меня внутри. Отчаяние, страх, злость: всё это бурлило во мне, и девушка лишь попала под горячую руку. Я топнула ногой еще раз и закричала, указывая на выход.

− Закрыли все рты, мать вашу! – я чувствовала, как рассыпаюсь изнутри, как тщательно спрятанные ото всех чувства жгут нутро, пытаются вырваться наружу через истерику, крик и слезы. – Принца сегодня не будет!

Девушка икнула, кинувшись за платком, а потом убежала вслед за сестрой.

Я опустила трясущуюся руку и хотела было осесть на пол, как вспомнила о фее. Развернулась в тот момент, когда Фавилорра ловко вытерла ножик от жира и… Засунула в ножны в разрезе своего платья.

− До завтра, − прошептала я, когда она вежливо кивнула и тоже ушла.

− Ведьма-истеричка, − хохотнул знакомый голос сверху, но у меня уже не было сил, чтобы выискивать, куда забрался Люцитор на этот раз. – Холодная и бессердечная… Невозмутимая и…

− Заткнись, − рявкнула я на него и присела на край лавочки. – Где ты шлялся? Ты был мне нужен!

− Слышал, всё обошлось, − протянул кот. – С принцем.

− Обошлось, − неуверенно согласилась я, без малейшего понятия о том, сколько было известно Люцитору. – Как−то.

− Кизарий оказался рядом?

− Да, − слова слетели с губ так просто, я даже не задумалась.

− Если хочешь мой совет, − начал кот, оказавшись уже у моих ног. – Я бы поторопил события. Эти платья−рюши с подарочками и свиданиями ни к чему, когда принц скоро не сможет контролировать свою силу. Он обрушит замок на наши головы, вот чем закончится отбор.

− Ты говорил, его сила должна потянуться к одной из невест, так? – спросила я, и Люцитор кивнул, принявшись вылизывать белую лапу. – Но действовать напрямую и проводить обряды нельзя.

− Ага. Говоря «поторопить события», я имел в виду совсем не это.

− А что, если… − я задумалась, вспомнив, как парень направил свою магию в камень, раздробив его на куски. Если взять один такой кусочек… − А он мог бы зачаровать какой−нибудь предмет? Ну, − пояснила я на удивленный взгляд Люцитора, − влить часть своей силы в него. И этот предмет можно было бы…

− Поносить между невестами? – засмеялся кот так, что мне стало стыдно за свою идею. – Тогда какое же это испытание.

− Можно сделать его зрелищным, – предложила я уже не так уверенно. – Прятки, например, или…

− Да ладно? – усмехнулся кот. – Все прятки, в которые могла бы предложить играть Мориэлла, просто обязаны быть кровавыми и закончиться без победителей.

Он гадко захихикал и провел острым когтем вдоль своей пушистой шеи.

− Я попробую обсудить это с распорядительницами, − сказала я устало и помассировала переносицу пальцами. – Пусть они и думают. Или умрут.

− Так−то лучше, − посмеивался Люцитор.

– Я имела в виду, что проклятие принца погубит нас всех, – нахмурилась я, а потом просто махнула рукой. – Чувствую себя, как кисель. Я пойду, Люц.

Кот проводил меня подозрительным взглядом, но уже не было сил выяснять, знал ли он о том, как я облажалась. Голова нещадно болела, перед глазами то и дело появлялась блаженная улыбка Аластора в момент, когда кольцо вернуло мне настоящий облик.

Оставалось лишь надеяться, что принц неплохо приложился головой.

Глава 18. Белая смерть ведьмы

За окном шумели деревья и пели ночные лягушки, тревожимые сильным ветром, но крики тетки Марлен перекрывали все остальные звуки возле их маленькой лачужки. Мориэлла с отсутствующим взглядом сидела у её постели и натирала в ступке травы, снимающие жар. Мираж закончился несколько ночей назад. Новый созреет лишь завтра, на середину луны, и Мориэлла уже готовилась к вылазке, но боялась не успеть.

Щеки тетки ввалились, глаза заволокла белая пелена, и теперь она слепо водила слабой рукой по краю кровати в поисках воды.

− Вот, − сглотнула Мориэлла, подавая стакан, и ведьма жадно прижалась к нему сухими губами, не в силах утолить жажду. Казалось, что−то высасывало из неё силы. Мориэлла чувствовала присутствие другой магии. Она ощущалась иначе, чем магия ведьм, запах её был цветочным с почти неразличимыми нотками затхлой крови и гниения. Она неуловимо витала в воздухе уже несколько лун, но оставила отпечаток лишь на лице тетки, исчезая каждый раз, когда Мориэлла пыталась её запечатать или показать другим ведьмам. И она всегда возвращалась вновь.

Девушка посмотрела на Марлен, а потом кинула взгляд на портрет своей мамы на стене. Раньше тетка была похожа на свою сестру, как две капли воды, а Мориэлла иногда глядела на неё и представляла, что мама жива. А теперь чёрные волосы, коими так гордился их род, выцвели и местами поседели, кожа стала сера, как старый пергамент, и натянулась на череп, а глаза утратили былой ведьмовский блеск. Казалось, в женщине не осталось ни крупицы её магии, она выходила через кожу и испарялась, покидая ведьму навсегда.