Кот, его ведьма и проклятый принц

Что−то задрожало в углу комнаты, когда сила Мориэллы выплеснулась из её сердца вместе с отчаянием и болью, осветило стены алым свечением, а через секунду посох тетки Марлен влетел в раскрытую ладонь девушки, несомый тенями. Прочная трость из старой лещины, увенчанная сферой – черный месяц внутри алой полной луны, мерцающей во мраке. Тело подхватило дрожь посоха, затряслось от переполняющей его мощи, что усилилась от реликвии взрослой ведьмы. А потом ушей достиг шепот.

Шипящий, исходящий от тела тетки, покрытого белой убийственной пленкой, и свистящий, доносящийся от окон, терзаемых ветром.

«Сладкая чёрная магия…»

«Сладкая, отнятая…»

«Молодая, моя…»

Мориэлла сорвалась с места, когда белые струпья подхватил ветер и закружил вихрем над Марлен, а голос послышался совсем близко.

− Прочь! – взвизгнула она, замахиваясь на бестелесную другую магию и пытаясь избавиться от неё. Она ощущалась липкими мурашками на коже, маслянистым воздухом забивала легкие и наступала со всех сторон, выступая из тени. И ей было мало тетки, она тянула свои невидимые руки к Мориэлле, оставляя на её одежде белые следы.

«Заберу… Обратно…»

− Прочь! – завопила девушка во всё горло и вбила посох в хлипкий пол, ломая под ногами деревянные доски. Лунная сфера осветила стены и…

Дверь отворилась, в доме вновь запахло полевыми цветами, а неизвестная магия стянулась в одну точку белой тенью и исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Мать, владычица земель ведьм, их королева, появилась на пороге и окинула цепким взглядом комнату. Запыхавшуюся Мориэллу, по лицу которой струйками стекали пот и слезы, по посоху, лучащемуся магией в её руках. Позади темной фигуры Матери стояли ведьмы ковена. Они посмотрели на мертвое бледное тело своей сестры, а потом на девушку рядом с ним. И лица их исказила ненависть.

Дверь захлопнулась.

Мать величественно вошла в их убогую лачугу, как если бы это мог быть королевский прием. Темный плащ тянулся позади неё, собираясь вверху алыми блестящими нитями, оплетающими шею и плечи. Чем ближе к подолу, тем сильнее темная ткань плаща наливалась бордовым, словно это кровь стекала с высокой фигуры ведьмы.

− Ты испугана, дитя, − шепнула она, подцепив подбородок Мориэллы длинным белым ногтем и приподняв её измученное лицо. Наклонила голову, всматриваясь в него своими замутненными, почти потерявшими зрение глазами, и отпустила девочку, направившись к Марлен. Белые длинные волосы струились позади её спины, едва не подметая пыль на полу дома, и что−то блестело в них серебром. Ведьма давно перешагнула тысячелетний рубеж, но сохранила юный облик. Отдала жизнь, тепло тела и еще неизвестно что в обмен на вечность.

− Они хотели убить меня, − сказала Мориэлла, не зная о ком она: о тетке со своей матерью или о неизвестной сущности, что забрала обеих.

− Они?

− Тетя сказала, это белая болезнь, но здесь была и другая магия. Вы почувствовали её, Мать? – ведьма молчала, скользя тонкими пальцами по застывшему лицу Марлен. − Так же умерла моя мама? – спросила Мориэлла, а потом подняла заплаканные глаза на старшую ведьму.

− Пусть спит спокойно, − сказала ведьма, поднимая руку над женщиной. – И твоя мать обрела покой.

− Она правда родила меня на убой? – слова прошли через горло как раскаленные. – Поэтому все ненавидят меня? Я должна была умереть, а отняла у них сестру?

− Дитя… − женщина повернулась к ней, и глаза её загорелись. – Ты оказалась сильнее своей матери. Вязкая тьма сочится из твоего сердца, а смерть идёт по пятам.

Мориэлла подняла на неё усталые глаза:

− Она родила меня, чтобы принести жертву?

− Да.

Слова не умирающей в бреду, а королевы всех ведьм. Душа Мориэллы опустела.

− Зачем мне теперь жить?

− Должно быть, у богини были на тебя свои планы, поэтому ты жива. Живи ради цели, дитя. Ты станешь великой ведьмой, сильнейшей в своем роду. Твоя мать и тетка ушли, а ты стоишь здесь, живая и полная магии.

Мориэлла перевела взгляд на портрет её матери и взмахнула посохом тетки. Огонь поглотил сначала края рамы, а потом стер красивое лицо женщины в середине, прежде чем картина осыпалась пеплом. Девушка выжгла лик матери со стены и её образ из своего сердца.

− Теперь у меня нет цели, − спокойно сказала она, возвращая взгляд Матери. – Я отрекаюсь от своего рода.

Мать кивнула без единой эмоции во взгляде.

– Сегодня Род Матрэ исчезнет.

− Но есть то, чего бы я хотела… − сказала Мориэлла. – Я хочу увидеть своё рождение. И её смерть.

Черты Матери заострились, и она быстро вскинула голову.

− Боюсь, это не пойдет тебе на пользу, а лишь ослабит… Взгляд в прошлое губит, моя дорогая. Он тебе ни к чему.

Мориэлла нахмурилась. Она знала, что Мать хранит в своих запасах нужные ей артефакты.

− Но… Что мне теперь делать? – не было больше никого, о ком Мориэлла бы могла молиться. У каждой ведьмы было предназначение, и теперь она знала, в чем было её. Исчезнуть.