Кот, который ходил сквозь стены

Вы ведь будете в скафандре. В шлеме есть лицевой щиток и забрало, которые защищают ваши глаза – считайте, что это встроенный смог. Если Солнце высоко в небе, забудьте о звездах: лицевой щиток темнеет, предохраняя зрение. Если же Солнца нет, Земля находится в фазе между половинной и полной, испуская ослепительный свет. Обладая в восемь раз большей отражающей поверхностью и в пять раз большим альбедо, Земля светит в сорок с лишним раз ярче, чем Луна на Земле.

Да, звезды никуда не деваются, яркие и четкие; Луна – прекрасное место для астрономических наблюдений. Но чтобы увидеть звезды «невооруженным» глазом (находясь в скафандре с его шлемом), нужно найти метр-другой печной трубы… ой! простите – на Луне нет печей. Ладно, возьмем пару метров воздуховода и взглянем сквозь него – он скрывает ослепительный свет, и звезды блестят подобно «добрым делам в злом мире»[46].

Передо мной висела Земля, только что миновавшая половинную фазу. Слева поднималось Солнце, которое находилось на высоте полутора суток – двадцать градусов или чуть меньше. В его ярком свете любые неровности на пустынной плоской поверхности отбрасывали длинные тени, облегчая задачу тетушке Лилибет. Судя по карте, висевшей в шлюзе гермозоны «Счастливый дракон», мы стартовали из точки с координатами тридцать два градуса двадцать семь минут северной широты и шесть градусов пятьдесят шесть минут восточной долготы, направляясь в точку с координатами четырнадцать градусов одиннадцать минут восточной долготы и семнадцать градусов тридцать две минуты северной широты, возле кратера Менелай. Курс лежал в основном на юг, с отклонением к востоку примерно в двадцать пять градусов, если верить карте; расстояние составляло около пятисот пятидесяти километров. Неудивительно, что прибытие ожидалось на следующий день, в три часа утра!

Дороги как таковой не было. Похоже, у тетушки Лилибет не имелось ни трекера, ни других навигационных приборов – только одометр и спидометр. Казалось, она ведет машину так же, как раньше прокладывали путь речные лоцманы – за счет знания маршрута. Может, так оно и было, но я обратил внимание, что в течение первого часа вдоль пути стояли вешки. Как только мы оказывались возле одной из них, далеко на горизонте тут же появлялась другая.

Вчера я не замечал никаких путеводных знаков. Думаю, их не было и Гретхен вела машину в стиле Марка Твена[47]. Скорее всего, так же поступала и тетушка Лилибет – нередко она не приближалась к знаку, просто проезжая мимо. Вероятно, ориентиры предназначались для случайных водителей или для ее сменщиков на «Услышь меня».

Я старался разглядеть каждый знак, придумав для себя игру: если пропущу один – очко не в мою пользу. Два пропуска подряд означали смерть человека, заблудившегося на Луне, что раньше случалось довольно часто… а порой случается и сегодня. Луна огромна, она больше Африки, почти равна Азии – и каждый квадратный метр несет смерть, стоит совершить хотя бы крошечную ошибку.

Определение лунаря: человек любой расы, любого роста и любого пола, который никогда не совершает ошибок в серьезных делах.

Ко времени нашей первой остановки я «умер» дважды.

В пятнадцать часов пять минут тетушка Лилибет остановила лунобус, и на стекле загорелась надпись: «ОСТАНОВКА – ДВАДЦАТЬ МИНУТ», и ниже: «Штраф за опоздание – одна крона в минуту».

Мы все вышли наружу. Билл схватил тетушку Лилибет за руку и прижался стеклом к ее шлему. Сперва она попыталась его стряхнуть, но затем принялась слушать. Я не стал выяснять, в чем дело; двадцать минут – не так уж и много, если ты возишься со скафандром. Естественно, для женщин это еще сложнее, чем для мужчин, и требует больше времени. Среди пассажиров была женщина с тремя детьми, правый рукав ее скафандра заканчивался крючком чуть ниже локтя. Как она только справлялась? Я решил пропустить ее вперед: пусть штраф за опоздание возьмут с меня.

«Туалет» был просто ужасен: шлюз перед дырой в камне, которая вела к дому поселенца, занимавшегося туннельным фермерством и добычей льда. Газ внутри туалета, возможно, содержал кислород, но сказать точно было нельзя из-за вони. Я вспомнил отхожее место в замке, где квартировал во время Трехнедельной войны, – на Рейне, возле Ремагена. Там была глубокая выгребная яма, вырубленная в камне, которую, как говорили, не чистили девятьсот с лишним лет.

За опоздание никого не оштрафовали: наша водительница пришла позже всех, как и Билл. Доктор Чань запечатал Древо-сан и прикрепил какую-то защелку, упрощавшую поливку, так что Билл попросил помощи у тетушки Лилибет. Вместе они справились с задачей, но далеко не сразу. Не знаю, успел Билл отлить или нет. Тетушка, конечно же, успела – «Услышь меня» не сдвинулся бы с места до ее возвращения.