Кот, который ходил сквозь стены

Вообще-то, я блефовал, но, еще не договорив до конца, понял, что это вовсе не блеф. Изначально я собирался остаться в Конге на какое-то время. Но вдруг мне стало ясно: я ни за что не останусь в городе, где цивилизация пришла в невероятный упадок и коп может вломиться в спальню гражданина лишь потому, что того вызвал чиновник. Нет уж! У рядового в приличном, хорошо организованном и дисциплинированном подразделении больше свободы и личной жизни, чем у местных жителей. Гонконг-Лунный, воспетая поэтами и прозаиками колыбель лунной свободы, стал неподходящим местом для жизни.

Повернувшись, я направился к двери, но женщина крикнула мне вслед:

– Мистер Джонсон!

Я остановился в дверях:

– Да?

– Вернитесь!

– Зачем?

Судя по выражению ее лица, ответ доставил ей немалые мучения.

– Председатель сейчас примет вас.

– Прекрасно.

Когда я подошел к внутренней двери, та отъехала в сторону… но я оказался вовсе не в кабинете председателя. Пришлось преодолеть еще три двери, каждую из которых охранял его верный пес – и я узнал о нынешних властях Гонконга-Лунного больше, чем хотел.

Охранник, стоявший у последней двери, объявил о моем прибытии и проводил меня в кабинет. Мистер Мао едва взглянул на меня:

– Садитесь.

Я сел, прислонив трость к колену. Градоначальник перекладывал бумаги, не обращая на меня ни малейшего внимания. Через пять минут я встал и не спеша направился к двери, опираясь на трость. Мао поднял взгляд:

– Мистер Джонсон! Куда вы?

– Я ухожу.

– Вот как? Вы не желаете проявить лояльность?

– Я желаю заняться своими делами.

Он продолжал бесстрастно смотреть на меня:

– Если вы настаиваете, могу процитировать постановление, согласно которому вы должны оказывать мне содействие по первому требованию.

– Вы ссылаетесь на постановление городского совета номер двести семнадцать дробь восемьдесят два?

– Вижу, оно вам знакомо. Значит, вы не можете оправдывать свое поведение незнанием законов.

– Я не знаком с этим постановлением, знаю только его номер. Мне процитировал его клоун, который вломился в мою спальню. В постановлении говорится о праве вламываться в спальню?

– Ах да, воспрепятствование исполнению офицером службы безопасности его служебных обязанностей мы обсудим позже. Процитированное вами постановление – краеугольный камень нашей свободы. Граждане, постоянные жители и даже гости могут делать что угодно, и единственный их гражданский долг – содействовать избранным, назначенным и делегированным официальным лицам во время исполнения ими служебных обязанностей.

– А кто решает, когда, как и в каком объеме нужно содействовать?

– Разумеется, соответствующее официальное лицо.

– Я так и думал. Еще что-нибудь от меня хотите?

С этими словами я приблизился к двери.

– Сядьте. Да, хочу. И требую вашего содействия. Мне жаль, что приходится так поступать, но на вежливые просьбы вы, похоже, не реагируете.

– Какие просьбы? Это когда вы выломали мою дверь?

– Вы меня утомляете. Сядьте и заткнитесь. Я намерен вас допросить… как только прибудут двое свидетелей.

Я сел и заткнулся. Похоже, теперь я понял суть нового режима: абсолютная свобода… вот только любой чиновник, от ловца бродячих собак до верховного правителя, мог в любое время отдать любой приказ любому гражданину.

«Свобода», описанная Оруэллом и Кафкой, «свобода» в понимании Сталина и Гитлера, «свобода» расхаживать по клетке взад-вперед. Я гадал, будут ли при допросе применяться механические и электрические устройства или наркотики, и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Во время службы, когда я не раз рисковал попасть в плен, обладая секретной информацией, у меня всегда имелся с собой «прощальный друг» – яд в зубе или что-нибудь в этом роде. Сейчас у меня такой защиты не было.

Мне было страшно.

Вскоре явились два человека. Мао ответил на их приветствия и показал на стулья. Сразу же после них вошел третий.

– Дядя Джефф, я…

– Заткнись и сядь!

Это был тот самый придурок, из чьего пистолета я вытряхнул патроны. Он заткнулся и сел. Я посмотрел на него, и он тут же отвел взгляд.

Мао отложил бумаги в сторону.

– Спасибо, что пришли, майор Бозелл. И вам спасибо, капитан Марси. Майор, у вас возникли вопросы к некоему Ричарду Джонсону. Он сидит перед вами. Спрашивайте.

Низкорослый Бозелл отличался военной выправкой, коротко подстриженными рыжеватыми волосами и грубыми манерами.

– Ха! Давайте сразу к делу! Зачем вы послали меня на охоту за призраками?

– Какими еще призраками?

– Ха! Будете отрицать, что наплели мне небылицы про нападение бандитов? В краях, где никаких бандитов отродясь не бывало? Вы отрицаете, что вынудили меня послать туда спасательную команду? Зная, что я ничего не найду? Отвечайте!

– Кстати, никто не скажет, как дела у тетушки Лилибет? – спросил я. – Поскольку мне велели прийти сюда, у меня не было времени, чтобы добраться до больницы.

– Ха! Не уходите от темы! Отвечайте!

– Я придерживаюсь темы, – спокойно возразил я. – Во время нападения, о котором я наплел небылицы, ранили пожилую даму. Она жива? Кто-нибудь знает?

Бозелл собрался было ответить, но его прервал Мао: