Кот, который ходил сквозь стены

— Мне посчастливилось раздобыть для вас туристическую карточку джентльмена, который одолжил феску. Я стер с карты его имя. Что поставить вместо него? Естественно, не «Эймс» — но что именно?

— Гм… Гвен забронировала для нас места. Купила билеты.

— На ваши настоящие фамилии?

— Не уверен.

— Надеюсь, что нет. Если она использовала «Эймс» и «Новак», лучше вам оказаться первыми в списке не явившихся на рейс. А мне лучше поспешить в кассу и забронировать места на фамилии «Джонсон» и…

— Док…

— Прошу прощения? Если на этот челнок все билеты проданы, тогда на следующий.

— Вам нельзя этого делать. Стоит вам забронировать места для нас, и — фьють! Вы за бортом. Возможно, они сообразят лишь завтра, но сообразят обязательно.

— Но…

— Подождем и выясним, что сделала Гвен. Если они не вернутся через пять минут, попрошу мистера Кондо вытащить их оттуда.

Несколько минут спустя вошла молодая женщина.

— Как я понимаю, вы Наоми? — поклонившись, спросил отец Шульц. — Или Юмико? В любом случае рад снова видеть вас.

Девушка хихикнула, шмыгнула носом и сделала поясной поклон. Она походила на куклу — изящное кимоно, маленькие шелковые туфельки, белый макияж на лице, удивительная японская прическа.

— Итибан гейся я, — ответила она. — Мой ангрийский осень прохой.

— Гвен! — воскликнул я.

— Извиняйте?

— Гвен, это великолепно! Но скажи нам поскорее, на какие фамилии ты забронировала билеты?

— Эймс и Новак. Как указано в паспортах.

— Это финиш. Что будем делать, док?

Гвен перевела взгляд с одного на другого.

— В чем, собственно, проблема?

Я объяснил.

— Итак, мы идем к выходу на посадку, хорошо замаскировавшись, и предъявляем билеты на имя Эймса и Новак. Занавес. Без цветов.

— Ричард, я не все тебе рассказала.

— Гвендолин, ты никогда ничего не рассказываешь до конца. Опять лимбургский сыр?

— Нет, дорогой. Я понимала, что все может обернуться именно так. Ну… ты имеешь полное право сказать, что я выкинула на ветер кучу денег. Но я… в общем, заказав билеты, которые теперь пропадут, я пошла к прокатным конторам и оставила залог за тачку. «Вольво колибри».

— Под каким именем? — спросил Шульц.

— Сколько? — спросил я.

— Под моим настоящим…

— Боже милостивый! — выдохнул Шульц.

— Одну минуту, сэр. Мое настоящее имя — Сэди Липшиц… и его знает только Ричард, а теперь и вы. Пожалуйста, не произносите его вслух: оно мне не нравится. Под именем Сэди Липшиц я зарезервировала «вольво» для моего работодателя, сенатора Ричарда Джонсона, и оставила залог — шесть тысяч крон.

— За «вольво»? — присвистнул я. — Такое впечатление, что ты его купила.

— Да, я его купила, дорогой. У меня не было другого выхода. И плату за прокат, и залог пришлось внести наличными, ведь кредитки у меня не было. Вернее, карточки есть — хватит на целый пасьянс. Но у Сэди Липшиц нет счета в банке. Так что мне пришлось заплатить шесть тысяч, просто чтобы зарезервировать машину — взять напрокат, но с заключением договора купли-продажи. Я пыталась торговаться, но из-за всех этих храмовников служащий был уверен, что настоит на своем.

— Вероятно, он был прав.

— Скорее всего. Если мы возьмем машину, нам придется доплатить до цены по прейскуранту, еще девятнадцать тысяч крон…

— Господи!

— …плюс страховка и комиссионные. Но мы получим обратно неиспользованные деньги, если вернем ее здесь, в Луна-Сити или Гонконге-Лунном, в течение тридцати дней. Мистер Доквейлер объяснил, для чего нужен договор купли-продажи. Рудокопы, или, скорее, старатели на астероидах, брали машины напрокат, не платя полную стоимость, отводили их в какой-нибудь тайник на Луне и переделывали для горных работ.

— «Вольво»? Единственный способ переправить «вольво» в Пояс астероидов — доставить его туда в грузовом отсеке «кукушки»[28]. Но девятнадцать… нет, двадцать пять тысяч крон? Плюс страховка и взятка? Откровенный, наглый грабеж.

— Друг мой Эймс, полагаю, хватит вести себя как шотландец из анекдотов, оказавшийся перед платным туалетом, — резко бросил Шульц. — Вы согласны с тем, как миссис Эймс все устроила? Или предпочитаете прогулку на свежем воздухе по приказу Управляющего? Свежем, но весьма разреженном?

Я глубоко вздохнул:

— Прошу прощения. Вы правы, деньгами не надышишься. Просто терпеть не могу, когда меня пытаются надуть. Гвен, извини. Ладно, где тут контора «Герца»? Что-то я не ориентируюсь.

— Не «Герц», дорогой. «Бюджет-джетс». У «Герца» не осталось ни одной свободной машины.

9

Мерфи был оптимистом.

(Комментарий О’Тула к закону Мерфи[29]

; цитируется по А. Блоху)

Чтобы добраться до офиса «Бюджет-джетс», пришлось обогнуть снаружи зал ожидания космопорта, войти в него на оси вращения, а там уже двигаться напрямую к двери прокатной конторы. В зале ожидания царила обычная толчея, которая усугублялась присутствием храмовников и их жен. Большинство пристегнулись к настенным опорам, но некоторые парили в невесомости. И еще прокторы — слишком много прокторов.