Кот, который любил книги

На него теперь взирала сама Тьма, кромешная, глубокая Тьма. Она простиралась далеко вглубь этих спокойных бездонных глаз. Трудно было понять, чего в них было больше — грусти или отчаяния, однако этот безграничный мрак, готовый поглотить весь мир вокруг, был слишком страшен для подростка.

— Мысли сами по себе ничего не способны изменить. — В голосе женщины прозвучало безнадежное осознание сути. — Все эти детские идеалы… Оптимистические грезы… Они изжили себя. Мне осточертело слушать все это. Годами. Мне скучно. Ничего не изменилось, ровным счетом ничего… — Голос звучал все глуше, слова падали тяжелее, и постепенно в воздухе начало ощущаться нечто странное. Темные глаза смотрели в пустоту, ничего не видя перед собой. Скрещенные ноги и лежавшие на коленях руки были неподвижны и очень белы, словно лишенные крови, и казалось, что это восковая кукла, у которой движутся только губы.

То, что сидело сейчас перед Ринтаро, уже не было человеком, хотя все еще имело женский облик. Но в нем не осталось ничего человеческого — только огромное Нечто, облако черных эмоций без четких границ.

— Отдых, удобный компромисс, помогающий решить проблему, дискуссия, непринужденная и легкая, призванная лишь доказать самодостаточность… Все это я не раз наблюдала. Иногда встречались персонажи, которые кричали о книжном кризисе, пытались спорить и сопротивляться, но они не могли повернуть течение вспять — и их просто смывало. Как тех троих, кого ты встретил в Лабиринте, — они потеряли все из-за того, что попытались изменить свои взгляды на жизнь.

Женщина перевела дыхание.

Ринтаро показалось, что с этим вздохом клубящееся облако тьмы немного рассеялось, гнетущее напряжение отпустило, и Ринтаро наконец вдруг вспомнил, что нужно дышать. Он ощутил, что лоб у него покрылся капельками пота.

— Но тут до меня дошли слухи, что некий таинственный мальчик, который любит книги, помогает им освободиться… вот я и понадеялась, что ты скажешь что-нибудь обнадеживающее. Найдешь такие слова, которые изменят все, подашь намек, как нам вернуть то, что мы забыли, восстановить потерянную силу, могущество… Я так надеялась это услышать… Но… — тут черные глаза женщины снова вперились в Ринтаро, — кажется, я напрасно возлагала на тебя такие надежды… — Она воздела вверх белую руку. — Возвращайся к себе. К своей убогой жизни.

Раздался сухой щелчок — и решетчатая дверь отворилась.

Путь домой был свободен. Однако Ринтаро не мог встать, не мог даже поднять голову. Потрясение было настолько сильным, что его как будто придавила к земле невидимая рука. Он продолжал сидеть, ошеломленный и раздавленный…

— У меня больше нет к тебе вопросов. Ступай, — холодно сказала женщина и медленно поднялась. Она словно утратила всякий интерес к происходящему, небрежно повернулась к Ринтаро спиной и направилась вглубь магазина.

Ринтаро с трудом поднял голову и увидел, что там, где была дощатая стена, открылся проход в бескрайнюю, бездонную тьму. Туда уходила женщина — в этот черный, бесконечный, без единого просвета, без единой лампы или книжного стеллажа коридор кромешной тьмы. Уходила безмолвно, сухой стук ее каблуков становился все тише и тише. Можно возвращаться домой…

Ринтаро чувствовал в груди странное онемение. Да… можно возвращаться домой, но… но почему-то Ринтаро не двинулся с места, пытаясь нащупать в своей душе ответ на какой-то вопрос. «Что же меня смущает?» — спросил он сам себя, глядя вслед удалявшейся женщине.

Силу его разрушили, над идеями посмеялись, хрупкую гордость растоптали… так что больше ничто не причинит ему боли. Осталось только смириться и возвратиться к прежней унылой жизни. Не нужно вспоминать о том, что произошло в тех Лабиринтах, где ты толком ничего и не понял, в конце концов, есть предел тому, что может совершить подросток. И если этот унылый подросток, помешанный на книгах, попадает в такую страну чудес, это вовсе не значит, что он станет там рыцарем без страха и упрека. Куда бы он ни пошел, все равно останется жалким хикикомори.

И все же… Он спорил и победил… Его похвалили, это уже неплохо! Привычная логика и готовность смириться ловко подсунули ему оправдание и утешили страдающие душу и сердце. Он ведь и прежде жил такой жизнью, изо дня в день. И все было нормально, может, пусть и дальше так будет?

Однако…

— Нет, так не пойдет, — пробормотал Ринтаро.

И как только он произнес эту фразу, какая-то полузабытая мысль затеплилась в глубине сердца.

Вспоминай, для чего ты пришел сюда. Была же причина, важная причина! Догадка потрясла его. Он как будто откопал из земли сундук с сокровищем.

— Юдзуки…

Его охватила дрожь. В темном коридоре фигуру женщины было уже не различить. Однако где-то далеко-далеко еще слышался перестук каблучков, и Ринтаро вскочил как ужаленный.

— Подождите!

Крик Ринтаро замер вдали, словно его поглотила тьма коридора. Только тихонько стучали вдалеке каблучки. Звук становился все тише.

— Где Юдзуки? Верните Юдзуки! Куда вы ее дели?