Кот-Скиталец

«Ты, разумеется, не заслуживаешь ненависти
И куда как выше прощения моего.
Просто я хочу возненавидеть Тебя ради того, что простить.
Ведь Ты все в мире бросил на наше попечение —
И беззащитность зверья, и хрупкость небесных преград,
И нежную зелень дерев, и стоянье морей,
И трясение гор, и звезд путеводную нить —
А Ты подумал, как на таких драконовских условиях
Нам станет рай заслужить?
Просто я зубоскалю над Тобой, Господи,
Просто потому, что надо всем Твоя власть,
Просто иногда случается и над заветным смеяться,
Чтобы на колени пред кумиром не пасть.
Ты, безусловно, потусторонен и недоступен общению
И куда как выше простецкой моей любви,
Только я Тебя вырастил и заключил Тебя накрепко
В глубине цветка с пульсирующими мясистыми лепестками,
На пестике крошечной алой раффлезии моего имени,
На престоле огненной лилии – орифламмы сердца моего —
И мистической каббалистикой окружил, записал в крови.
Вот и сиди внутри, маленький, как Дюймовочка,
А я буду Тебя крепко стеречь и охранять, шляясь по земле налегке,
Как та босоногая кармелитская монахиня,
Что таскала повсюду с собой восковую куколку Христа
В своем заплечном мешке.
И я смогу говорить Тебе все, что мне ни захочется,
Потому что Ты будешь ближе ко мне, чем мой штопаный плед,
Чем биение крови в висках, чем яремная вена, —
Как тайное тайных подсознания, что открыл
Безумный святой – иудей по имени Фрейд.
Просто я парадоксален, как и Ты, Господи,
Просто все мы подряд носим Твои цвета,
Просто наша жизнь – такая бестолковая,
Как на гнилом болоте комариная суета.
Ты не беспокойся: я понесу тебя бережно, будто хрустальную капельку,
Которая, стоит обломить кончик, взрывается, как миньятюрный снаряд;
Только больно я велик, а Ты такой маленький,
И разношерстные беды в сердце мое толкаются и стучат.
Только и Ты помоги мне, чем только сможешь, Боже Святый,
Ведь ты всеобъемлющ, а я, непутевый, так слаб:
Кони необъезжены, сбруя в латках, ямщики пьяноваты,
И кибитка жизни ныряет с сугроба да на ухаб.
Однако ж не волнуйся за итог. Просто положись на меня,
как на фундамент каменный;
Просто мне назначено, хоть судьба гнет в дугу,
Быть с Тобой, нянчить тебя, терпеть от Тебя, Боже Праведный!
В общем, можешь не беспокоиться: уж как-нибудь сберегу.»

…Они все переженились, мои апостолы, все, кроме Всевечного Бездомника Даниля-Даниэля, который вообще оказался вытеснен из этой оперы наверх; даже я, хотя и не вхожу в их неопределенное и зыбкое число, можно сказать, сговорена… за Иуду раскаявшегося и прощенного – впрочем, кто знает, каким был тот легендарный уроженец Кариота. Так или иначе, все мы сотворили необычное.

И Мартин? Так спросила себя я. Да, и Мартин первый из нас.