Кот в красной шляпе

- Ну что ты заладил, верю, не верю! Девица красная! – ухмыльнулся Шерг, глядя на мое женское платье. - Я первым брошу мешок!

- Хорошо, бросай!

Он отбросил мешок на метров десять в сторону. Я тут же бросил шпагу в другую сторону и побежал к мешку. Шерг спокойно забрал шпагу, подошел к коню и ехидно сказал:

- Я возьму у тебя коня! Во временное пользование!- и, вскочив на жеребца, ускакал в лес.

Я держал мешок в своих руках и, почему-то, чувствовал себя обманутым. Только развязал мешок, как оттуда выпрыгнул рыжий кот и тут же унесся на близлежащее дерево.

- Элайни! – позвал я.

Кот не отзывался. А ведь похож, зараза, как две капли воды. Я еще позвал:

- Глюк! Глюк, кис-кис-кис.

Кот жалобно мякнул и насторожено посмотрел на меня. Ага!? Наверное, Элайни успела поменяться с котом.

- Глюк, слазь котяра! – позвал я и пошел к домику, где я был. Надо забрать вторую шпагу. Первую поменял на Глюка, вторую поменяю на Элайни. Глюк увидел, что я ухожу, спрыгнул с дерева и, прячась в траве, побежал за мной. Пусть идет, домой его приведу. Действительно, а чего мне ждать? Вон Шерг чего-то ускакал? Там что-то происходит!? Не буду я ждать.

Я опять залез в дом, забрал вторую шпагу и, закинув ее на плечо, пошагал к летней резиденции моей королевы. По дорогу снял шляпу с какого-то чучела, чтобы прикрыть свою голову. Глюк все также прятался в траве и охотился на меня, пока ему все это не надоело и он, подняв хвост трубой, пошел впереди меня. Видимо дом учуял.

И правда, за сосенками показалась резиденция. Две служанки, расположившись на зеленой лужайке, скорее собирали цветы, чем выбивали ковры и не обратили на девушку, то есть меня, никакого внимания. Перед парадным входом сгрудились куча воздушных флаэсин и легких кибиток. Я проскользнул мимо статуй крылатых драконов во флигель. Пройдя длинный коридор, свернул вправо и оказался в главном здании. Сверху по парадной лестнице спускались феи, все в накидках строгого глубоко-темного цвета, застегнутых не смотря на жару, возле шеи. Застежки, напротив, отличались разнообразием цветов и форм. Большинство из них были усыпаны самоцветами и изумрудами, но были застежки и поскромней. Феи темным потоком выливали в дверь.

Я, прикрыв свое не бритое лицо взятым по пути горошком с каким-то цветком, поднялся по ступенькам вверх, к залу заседаний, прижимая шпагу к телу правой рукой. В зале заседаний еще оставалось десяток фей, и я, выглянув из-за колонны, увидел Маргину беседующую с ними. Ни Элайни, ни Байли нигде не было. Проскользнув в смежный с залом коридор, я пристроился в нише возле выхода из зала. Послышались шаги, и вышла Маргина. Я секунду обождал – не идет ли кто за ней, и выскочил из укрытия.

- Стой, Маргина!

Маргина удивлено обернулась и, увидев меня, прищурилась и улыбнулась, а потом сказала:

- А вот и заморский принц появился!

- Шутить не будем, - ответил я, наставляя шпагу на ее грудь, - где Элайни?

- Да какие уж шутки, - глянула Маргина на мое платье, - нигде не жмет?

- Говори, где Элайни, - я прижал ее к стенке.

- О, какой горячий кавалер!- улыбнулась Маргина, - ах, где мои шестнадцать!

Феи умеют быть противными. Маргина взяла меня за моё платье и сказала:

- Пойдем, переодену тебя, зятек, а то невеста тебя не признает и сбежит.

Маргина завела меня в какой-то гардероб, вытащила оттуда мундир и кинула мне.

- Одевайся! Я в коридоре подожду, - и встала за дверью. Переоделся я быстро. Маргина глянула на меня и бровь вверх поползли:

- Ого! Действительно принц! – довольно сказала она и махнула рукой. - Ну пошли, герой.

Мы зашли в комнату. На диване весело разговаривали две девушки. Байли и Элайни. Я ее сразу узнал. Глаза ее вспыхнули и заискрились.

- Встречай своего принца! – ухмыльнулась Маргина.

- Адам! – она бросилась ко мне и обняла.

- Адамчик! – прижимаясь ко мне, говорила Элайни, - Как я рада. Сегодня самый счастливый день в моей жизни.

- Да что ты его жмешь, он голодный, наверное, - смеясь, сказала Маргина.

- Пойдем, мне столько надо тебе рассказать!- вскочила Элайни и потащила меня в столовую.

* * *

Доктор Фрост пошёл на поправку и понял - лучше ему было бы умереть. Фея Маргина каждый день, методично, ехидно, в иносказательной форме, напоминала выздоровевшему доктору о грехах его молодости, пока, наконец, Элайни не возмутилась и сказала маме:

- Ну, мама! Сколько можно?

Фея Маргина взглянула на неё и, вздернув нос, сказала:

- Вся в папочку! Обманщики! – и гордо ушла. Элайни, брызнув слезами, засмеялась. И смех и слезы. До этого времени мама не обращала никакого внимания на папу, а тут вспомнила. Вот что делает ревность. А может она его любит? Кто их разберет?!