Кот в малиновом тумане

— Ты выглядишь весьма довольным проделанной работой, — заметила она, открывая французскую дверь на балкон и впуская в комнату желтый, как растаявшее масло, прямоугольник солнечного света, сразу согревший старый ореховый паркет.

Она на минутку вышла на балкон и постояла в тени маркизы, наслаждаясь видом цветущих плетей олеандра и изящной металлической мебели для патио — кованый круглый столик и два стула. Идеальное место для завтрака вдвоем.

Было совсем не жарко и все еще достаточно рано, чтобы успеть насладиться воскресным днем.

Темпл неохотно вернулась в комнату, присела рядом с Луи, стараясь не сдвинуть диванные подушки, и погладила кота. Тот поднял свою большую черную голову и посмотрел на нее. Его глаза были полузакрыты, обозначая расслабленность и комфорт — дом, милый дом! Темпл продолжала чесать и наглаживать густой мех, пока мурлыканье не достигло уровня звука работающего пылесоса «Гувер».

— Похоже, период бродяжничества на сегодняшний день закончен, — сказала Темпл. — Очень вовремя. А то я уже начала бояться, что ты покинул меня окончательно.

Глаза Луи закрылись полностью — он повернул голову, подставив подбородок, чтобы она могла почесать под ним. И немножко ниже. Вот так. И еще левее.

Темпл сидела в своей прекрасной тихой квартирке, переполненная впечатлениями, точно черничный оладушек взбитым маслом, и подводила итоги.

Месса оказалась вовсе не такой ужасной, как она боялась. Служба была даже в чем-то вдохновляющей, с этой органной музыкой, пением хора и солнечным светом, падающим сквозь витражные окна церкви Девы Марии Гваделупской цветными пятнами, как в калейдоскопе. Лучше же всего было ощущение, что Мэтт этим утром переступил какой-то порог, отделяющий его от новой жизни, и что он пригласил именно ее сопровождать его в такой важный момент.

Темпл подозревала, что Мэтт с отцом Фернандесом, к тому же, преодолели некий барьер, существовавший между ними, и что это произвело на обоих сильное и радостное впечатление.

У нее самой была куча причин радоваться, — решила Темпл. Она сбросила свои новые, предназначенные для посещения церкви, скромные лодочки и зарылась босыми ногами в длинный ворс белого ковра из искусственной козы под кофейным столиком.

Луи вернулся домой. Мэтт возвращался с ложного пути, на который его толкнуло трудное детство. Работы навалилось столько, что хоть разорвись пополам — между планами нового аттракциона «Подземелье Джерси Джо Джексона» для «Хрустального феникса» и пиар-компанией «Гуляки Луи», открытого Мотыгой Лонниганом в Темпл Бар у озера Мид.

Темпл плюхнулась на мягкие диванные подушки и чуть не замурлыкала вместе с Луи. Он привалился к ее бедру, вытянув хвост на всю длину ее ног и время от времени постукивая им.

И еще, — подумала Темпл вопреки милосердию, которое должно было присутствовать в ней после посещения церкви, — Кроуфорд Бьюкенен был полностью, публично, замечательно посрамлен в своих планах захватить «Гридирон» и унизить ее! А вот — не рой другому яму! Возможно, Кроуфорд не знает об этом… пока что, но он навеки покрыл себя несмываемым позором в свете прожекторов финала. Даже хористки смеялись над его трусостью, а это весьма тяжелая оплеуха для мужчины, позиционирующего себя как Казанову наших дней.

Жизнь хороша, — подумала Темпл, глядя на полностью довольного Луи и совершенно разделяя его чувства.

Жизнь проста.

Жизнь полна возможностей!

Отрицательные персонажи, которые терроризировали «Феникс» в надежде сорвать грандиозный куш, были грандиозно разоблачены и схвачены. Овации, устроенные публикой, свидетельствовали о том, что первое шоу «Гридирона», поставленное Дэнни Голубком, стало лучшим шоу всех времен. Всем вокруг совершенно точно о-о-очень понравился сценарий, переписанный лично Темпл, даже с непредусмотренными вставками в концовке. А Луи опять получил кучу фотосессий для всех местных газет.

Темпл зевнула и поднялась, напоследок погладив Луи еще разок.

Она подобрала свои туфли и покатилась в спальню, скользя по паркету, точно на коньках. Мэтт ждал ее на урок восточных единоборств, и это было вполне справедливо: прошлой ночью она была учительницей, теперь наступила его очередь.

Она нахмурилась, переодеваясь в хламиду, именуемую кимоно, потому что вспомнила, что он укорял ее за пренебрежение групповой терапией, справедливо догадавшись — прямо Шерлок Холмс с его дедукцией! — что она пропустила несколько сессий.

Групповая терапия! Темпл прошлепала босиком в гостиную, чтобы достать ключи из сумочки, которая внезапно сделалась ее воскресной сумкой для походов в церковь — соломенного ридикюльчика, пылившегося в шкафу много месяцев вплоть до сегодняшнего дня.

Ей не нужна никакая групповая терапия. Впрочем, она не возражала против нескольких сессий тет-а-тет кое с кем, заслуживающим внимания. Ее жизнь в настоящий момент вполне наладилась. Даже лейтенант Молина вчера вечером обращалась с ней с почти коллегиальным уважением, а не как обычно — тоном официальным и раздраженным.