Кот Василий

Конечно, малышка не рада будет, если он сейчас ей имущество начнет портить. И мать ее не рада будет. И так, хрен знает, чего ждать от родительницы, когда узнает про них. Князь-то совсем не сахарным мальчиком выглядит, в темноте и испугаться можно, особенно, если с похмелья или злой, с мордой перекошенной. Да и вообще… Не пара для отличницы-краснодипломницы.

А если еще и дверь им выломает… Ну, короче, верно Шкет его отговорил.

А вот то, что после этого Князь с горя выжрал все, что принесли придурки  приятели, в компании Шкета, решившего, что хрен с ними, здесь поспят, - это было неверно.

Потому что утром он не уследил малышку, и та убежала на учебу.

Была мыслишка поймать ее прямо возле колледжа, но тоже не стал. Опять все из тех же соображений. Нехер пугать однокурсников и расстраивать девочку. К тому же вполне могла бы и отбиваться начать от него, с ее характером запросто.

Короче говоря, Князь стратегически поразмыслил и решил делать засаду.

Подъезд - самое оно. Время приблизительное, когда девчонка возвращается, он знал. Теперь осталось дождаться, перехватить на пути в квартиру, где отсыпалась со смены мать, и утащить к себе. И поговорить. Все объяснить. И потом не только поговорить. Потому что тянуло. И горело. И от одного воспоминания о вчерашнем дне яйца звенели.

Лифт в очередной раз поехал вверх, Князь  опять прикурил, подозревая, что это неугомонная бабка поднимается как раз.

И поэтому снова чуть не лоханулся, потому что Кет, стремительно вышедшая из кабинки, очень шустро побежала к себе, не замечая ничего и никого.

Он рванул наперерез, ухватил за руку, потащил к балкону, решив не тратить времени на предварительные разговоры и  возню с ключами в квартире. Потом, успеет.

На улице было не то чтобы тепло, но солнышко пригревало очень даже круто.

Кет стояла напротив, не делая попытки убежать, но и в глаза не смотрела.

Хмурилась, дула губы, а Василий еле сдерживался, чтоб реально слова начать говорить. А не наброситься на нее, не укусить эти вкусные губки, не зацеловать эти румяные от улицы щечки. Господи, девчонка же еще! Чего ж так кроет-то?

- Малыш…

- Ты что-то хотел еще? Я мало отблагодарила?

Василий поежился от холодного злого тона. Удивился: ну надо же, как разговаривать может! Такой цветочек нежный. И такой голос.

- Малыш, - он все-таки подошел ближе, Кет отступила к стене, все так же не смотря на него.

- Послушай…  Я не понимаю, чего ты хочешь еще… - заговорила в сторону, скрестив руки на груди, - Если ты думаешь… Если рассчитываешь…  То зря!

Здесь Кет все-таки подняла на него глаза, и Василий опять поразился. Колючие. Холодные. Злые.

Он и не думал, что так обиделась…

И, в противовес ситуации, опять залило жаром пах. Там уже давно все было очень даже серьезно, а этот ее злой тон завел еще сильнее, захотелось убрать с нежного личика выражение холода и собранности. Хотелось, чтоб, как вчера, стонала и плавилась, отдавалась, горела.

- Ты не права, малыш, ты не слушай никого…

Вот, сказал. И больше не смог ничего придумать. Не привык, не умел разговаривать с женщинами, не требовалось этого никогда!

- Я никого и не слушаю, я глазам своим верю. И головой думаю. Дай пройти. - Кет сделала движение, чтоб выйти, но Василий, наоборот, прижал ее к стене, наклонился, из последних сил сдерживаясь. Уж очень ее злость была соблазнительной.

- Не дам, малыш. И не думай.

- Я кричать…

- Нет, не будешь.

Он и в самом деле не дал ей крикнуть, заткнул рот своими губами. Кет взвизгнула, дернулась, заколотила кулачками по его плечам, но губки раскрыла. И Князь, обрадовавшись, усилил наступление.

Хорошо все-таки, что они на пятнадцатом живут, мало кому придет в голову выходить на балкон на такой высоте. И снизу их не видно. А то, что холодно, так одежду не обязательно снимать. Всю.

Можно только задрать так удачно одетую сегодня малышкой юбочку, рвануть колготки вместе с бельем. Порадоваться мимоходом, что сам нацепил спортивки, которые достаточно только отогнуть вниз.

И подбросить взвизгнувшую  от неожиданности девчонку на бедра, рывком  насадить на себя. И охренеть от того, что уже мокрая. Какая злючка! Ну надо же! Кричала, возмущалась, отталкивала. А сама текла. Ну это, бл*, подарок просто, а не девочка!

Князь не отрывал от нее взгляда ни на секунду, пока трахал. Прямо в глаза смотрел, словно гипнотизировал. Хотя, кто кого гипнотизировал, большой вопрос. Кет не издавала ни звука больше, только дышала неглубоко и со всхлипами, держалась за его шею, все сильнее и крепче  обхватывала ногами. И смотрела. Тоже смотрела в глаза, не отрываясь. Словно увидеть что-то хотела, так необходимое ей сейчас.

- Маленькая, прости меня, прости, так хочу тебя, малышка моя… - Князь сам не понял, как его неожиданно пробило на поговорить. Сказать то, что сказал. Попросить прощения. За что-то. Признаться, что хочет. Признаться, что своей считает. Он шептал эти все несвязные слова, пока двигался в ней, все сильней и сильней, пока скользил губами по щекам, по шее, по нежной коже ключиц в распахнутом вороте куртки.