Котдог

А вот чего хочется, так это есть — как всегда после нескольких входов-выходов. Ну конечно, ведь засыпал он в сквоте, чтобы теплее было, и проснулся вроде как тоже ещё с хвостом, но ночью наверняка вываливался — сон был явно несквотный. Человеческий такой сон, со всеми человеческими запутками, в сквоте сны простые и ясные — про охоту, про кошек, про драки с соперниками и про ловлю всякой вкусной пернато-хвостатой мелочи или рыбы.

Кстати, о рыбе…

Ксант снова вернулся в сквот и пробежался по берегу до большого плоского камня, что глубоко вдавался одним своим боком в тело реки. Камень — не дерево, когтями цепляться сложно, бревно лучше. Бревно хорошо! Удобно, мягко, цепко. Бревно хорошо, но его нет. Искать бревно? Нафиг. Жрать-жрать-жрать! Рыба-рыба-рыба, вкусная, мягкая, сочная. Близко! Бревна нет, есть камень. Камень плоский. Хорошо! Камень низкий, почти над самой водой. Очень хорошо! Жрать! Рыба! Камень холодный. Пофиг. Рыба-рыба-рыба…

Ксант распластался всем телом на краю холодного с ночи камня, поёрзал, устраиваясь поудобнее, опустил лапу с заранее выпущенными когтями к самой воде и приготовился ждать. В рыбалке, как и в любой охоте, самое главное — не шевельнуться не вовремя.

Первого подцепленного малька он проглотил не жуя, с потрохами и чешуёй. Впрочем, какая там чешуя у малька-то? Вторая покрупнее оказалась, её Ксант разделывал осторожно, прижав дёргающееся тело лапой к камню. Острым когтем вспорол брюшко и выдернул внутренности вместе с колючками — у взрослых рыб колючки выделяли яд, делая царапины довольно болезненными и долго не заживающими. Третью поймал больше из азарта, чем от голода, есть уже особо не хотелось. Разделывал медленно, со вкусом, высасывал сок из отгрызенной головы, выгрызал вкусненькую спинку.

Всё-таки сквот — штука выгодная. Съел трёх рыбёшек, которых в человеческом состоянии тебе и на закуску бы не хватило — и сыт. И что самое приятное — выйдя из сквота, сытым же и остаёшься. Словно съеденные рыбы в тебе тоже увеличились, как и ты сам.

Куда неприятнее то, что с выходом из сквота мысли тоже… увеличиваются. Пока котом по камням скакал, мысли были простые — поймал — не поймал, вкусно-невкусно, сытый-голодный. Остальное не то чтобы исчезло, а словно бы отступило, маячило где-то вдалеке, почти неразличимое. Теперь же это далёкое подступило вплотную и навалилось всей своей тяжестью.

А ещё — Вит.

Ксанта передёрнуло.

Нет, ну это ж надо! Расскажи кому — не поверят. Ксант хихикнул, хотя было ему не смешно. Совсем не смешно! Когда эта, понимаешь, дура открывает свой прелестный ротик и выдаёт: «Ксантик, милый, я теперь всё-всё знаю, тебе ведь с самого начала Вит понравился, да? Ну так бери, чего ты! Он будет рад, я с ним поговорила!»

И ещё улыбается при этом, довольная такая.

Дура.

Урф!!!

Ну, может, и не так она тогда сказала. Не теми словами. Но смысл-то этот самый был! И морда довольная-довольная — она же искренне полагала, что делает ему приятное. Подарочек, так сказать. Берите и пользуйтесь. Вит будет только рад.

Ха! Ещё бы он не был рад!

Бедный Вит…

Она тогда так и не поняла, почему он отверг столь щедрый подарок. Очень категорично и наотрез. Она, кажется, обиделась даже. Во всяком случае — огорчилась. Но Ксант был слишком разъярён и объяснять ничего не стал, боясь наговорить лишнего.

Нет, это же надо, а?!

Вот так, самым что ни на есть наглым образом, из-под самого носа, отобрать вожделенную и уж-ж-жасно лакомую добычу! Потому что добыча, которую просто так отдают в подарок, причём отдают с такой вот довольной и радостной рожей — да кому она вообще нужна, такая добыча?! Сплошное не-мяу. И кто её только просил, дуру?!

Так что слишком радостного и на всё готового Вита тоже пришлось… того.

Огорчить до невозможности.

* * *

Он нашёл их быстро. Да и трудно было бы не найти — они со вчерашнего вечера никуда не ушли, так и сидели на берегу, прижавшись друг к другу. Ночь была довольно прохладная, а костра они развести не решились, помня о береговых дозорах с обеих сторон. Ксант так и думал, что никуда они не уйдут и не станут искать прохода на срединную поляну до тех пор, пока как следует не рассветёт — собаки слишком плохо видят ночью. Но всё равно поморщился.

Он последние дни не мог смотреть на Вита, не морщась.

В его сне эта жуткая парочка всегда двигалась синхронно. Здесь же голову повернул только Вит. Разулыбался, заморгал, кивая приглашающе. Говорить ничего не стал — сестра сидела с закрытыми глазами, положив голову ему на плечо. Она явно не спала, но Вит всё равно предпочитал не рисковать. Ксанта передёрнуло.

Надо же — и вот этот услужливый слизняк когда-то был ему настолько симпатичен, что показался достойной заменой Миу, избранному крон-принцу Старшей Леди, бунтарю, красавчику и потрясателю основ? Спрашивается — с чего бы это? Вроде как на бесптичье и рыбка — ничего себе чирикалка? Это же надо так опуститься-то было!

И теперь что — позволить вот этому задирать свой щенячий нос и трещать потом на оба берега, что он сунул его туда, куда ни один кот не осмелился?

Перетопчется.