Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке

Турция, на момент написания книги являющаяся крупнейшим ближневосточным экономическим партнёром России, находится на подъёме, реализуя стратегию создания «новой Оттоманской империи». Её геополитические интересы на Кавказе, в Причерноморье, Казахстане, Средней Азии и тюркских регионах России – от Крыма до Якутии включительно, а также поддержка распространения на постсоветском пространстве так называемого «мягкого ислама», примером которого является американо-турецкий проект «Нурджулар», представляют серьёзную потенциальную угрозу сложившемуся в России образу жизни, этноконфессиональному равновесию и территориальной целостности страны.

Вооружённые силы Турции многочисленны, оснащены современной техникой, высоко мотивированы и имеют боевой опыт противостояния с курдами. Если не учитывать российский ядерный потенциал, Турция, являющаяся частью НАТО, ведущей, хотя и слабеющей военно-политической силы мира, имеет на Северном Кавказе численный и технический перевес в регионе над Россией – в Причерноморье абсолютный. Не случаен повышенный турецкий интерес к крымско-татарскому вопросу при явном антироссийском настрое курировавшего его экс-премьера страны Ахмеда Давутоглу.

Мы говорим об этом без учёта фактора Украины, Грузии, Азербайджана и региональных исламистских террористических формирований, действия которых могут значительно осложнить положение на коммуникациях и в тылу Российской армии. Пока Турция не поддерживала Грузию и северокавказских исламистов в их противостоянии с Россией, однако интенсивные контакты с ними Анкары делают это при необходимости легко осуществимым. До атаки на самолёт ВКС РФ на турецко-сирийской границе прямое столкновение России и Турции не представлялось реальным вследствие усилий руководства обеих стран по развитию двустороннего экономического сотрудничества, однако это событие резко изменило ситуацию. При этом руководство НАТО категорически отказалось поддержать провокацию Анкары против России.

Заслуживают внимания последовательные, профессиональные и успешные действия турецкого руководства, добившегося в торговле с Россией ряда односторонних преимуществ. Любые инициативы, которые в перспективе могут привести к возникновению двусторонних структур, неподконтрольных руководству правящей Партии справедливости и развития, торпедируются Анкарой, как это произошло с российско-турецкой межпарламентской комиссией по экономике. Ещё один инструмент политики такого рода – пересмотр достигнутых условий соглашений перед их подписанием на высшем уровне (АЭС «Аккую») или после реализации («Голубой поток»). Не следует забывать и о сохранении России в списке потенциальных внешнеполитических угроз, перечисленных в турецкой «Стратегии национальной безопасности».

На протяжении большей части последних 500 лет отношения России и Турции были враждебными. Русско-турецкие войны занимают почётное место в истории Российской империи, и в Турции помнят, что они стоили Оттоманской Порте Балкан и Кавказа, хотя часть северо-восточных провинций, входивших в состав России с 1878 по 1917 год, были потеряны Москвой после революции и возвращены в состав Турецкой Республики. При этом после Первой мировой войны Турция в её нынешних границах сохранилась не в последнюю очередь вследствие нормализации отношений правительств Кемаля Ататюрка и Владимира Ленина.

Преувеличивать значимость турецкого реваншизма, во многом являющегося проявлением личных особенностей президента Эрдогана с его авантюризмом, гиперактивностью и авторитарным стилем правления, не стоит, но и приуменьшать его опасно. Фактор военного, в том числе ядерного сдерживания имеет для России на турецком направлении основное значение, нейтрализуя возможность перерастания потенциального регионального конфликта в новую Крымскую войну, в которой Турция и Запад выступили бы против России. Конфликт России и Грузии 2008 года показал это со всей очевидностью.

Руководство Турции до осени 2015 года полагало, что Москва будет ослабевать параллельно с усилением Анкары. Оно видит свою страну международным центром по торговле углеводородами БСВ и Прикаспия и перекрёстком их транзита в ЕС в обход России. Реализация трансграничных трубопроводных проектов, призванных ослабить позиции Москвы на европейском газовом рынке, первым из которых стал «Баку – Тбилиси – Джейхан» и мог стать «Набукко», соответствует этой стратегии. В начале 2016 года, когда реализация «Турецкого потока», который из-за конфронтационной политики Брюсселя в отношении Москвы должен был сменить «Южный поток», оказалась под сомнением, Анкара сделала ставку на транзит туркменского газа в Европу по транскаспийскому газопроводу ТКГ и несмотря на успешное завершение «Турецкого потока» продолжает развивать этот проект, оказывая серьёзное давление на Ашхабад.