Котел

Скопившаяся военная группировка партии войны и всей неньки Украины, сосредоточилась в Дебальцево. Около десяти тысяч человек. Здесь были юнцы, живой материал для пушечного мяса, бандеровцы – наемники, финансируемые Коломойшей, обычные солдаты укропы и гордость Дебальцевских дивизий – иностранцы. Для них, для всех окончательная победа над «сепаратистами» уже была у порога. Можно было расслабиться. Трудиться день и ночь, было поручено только артиллеристам. Перед ними стояла задача стереть города Донбасса и Луганска с лица земли и разрушить все коммуникации, вывести из строя заводы и шахты. И артиллеристы трудились, а остальные уже начали праздновать. Вина, коньяки, закуски, шашлыки и проститутки в изобилии. Особенно дерзко праздновали американцы. Они закапывали проституток в снег в обнаженном виде, поили их с горлышка, потом заворачивали в теплые ворсистые шубы и уносили на ложе любви. Им подражали поляки и хорваты. Французы вступали в однополые браки. Немного в стороне держались израильтяне и англичане. Бандеровцы, видя все эти художества, хотели быть впереди заокеанских помощников. Они отличались тем, что использованную проститутку, если ее больше никто не брал, отстреливали. И пили бандеровцы, не зная меры. У них уже опустели карманы.

– Сепаратисты помогут, – кричали они. Для этого назначенные группы спускались в подвалы, где прятались мирные старушки и старики, обыскивали их и забирали последние копейки.

Эта вакханалия продолжалась несколько дней. И вдруг начали постреливать. Да не просто из автоматов и пулеметов, а стали прилетать ракеты, которые сжигали все на своем пути, даже землянки разрушали. Откуда? Кто посмел?

– Ребята, это Путин, – завопил Яруш.

– Путан, – повторил американец Джо Бамбама.

– Попутан, Попутан, – завопили иностранцы, клацая затворами новых автоматов. – Попутан стрелять, фойер!

Полупьяные каратели бросились к своим танкам, самоходным орудиям и другим средствам для лишения жизни себе подобных, и начали наступление во всех направлениях. Едва очутившись за городской чертой, их танки, бронированные машины стали загораться как спички в жаркую сухую погоду. Те, кто не сгорел заживо, срочно, со всей силы стал поворачивать рулевое колесо обратно. Ракеты их догоняли, как шкодливых мальчишек и рассекали их кости, как хозяйка косточки карпа или толстолобика перед жаркой.

Так образовался Дебальцевский котел, о котором стали поговаривать сепаратисты, а затем их слова стали повторять в Москве и других столицах Западной Европы. И только Киев этого не признавал. Вальцманенко согласен был на гибель десятитысячной военной группировки, но не соглашался признавать, что существует там какой-то котел. Кто ему приказывал не признавать? Барак? Возможно.

Но те, кто очутился в котле, знали: их ждет смерть. Командиры дивизий, полков, протрезвев и желая спасти свою шкуру, что не годилась даже для подкормки кошек, переодевались в гражданскую одежду, и под покровом ночи, бросив своих подчиненных, выбирались из котла. Они спасались, как могли. Об этом говорили простые солдаты, попавшие в плен к ополченцам. Всем, кто находился в котле, ополченцы предлагали сдаться добровольно, обещая отпустить всех по домам. И многие сдавались, но далеко не все. Бандеровские отморозки, которые насиловали и убивали старух и детей, не желали сдаваться: боялись возмездия. Некоторым удалось прорваться и трусливо драпануть в объятия Вальцманенко.

Ополченцы, руководствуясь принципами гуманизма, гарантировали жизнь тем воякам, которые добровольно покинут Дебальцевский котел при условии, что они оставят оружие на месте. Они смогут вернуться в свои семьи, к своим матерям, которые уже вылили море слез по своим чадам. Но украинские каратели не поверили «сепаратистам». Особенно яростно вели себя батальоны нацистов. В довольно благополучном селе Никишино под Дебальцево, которое они пытались стереть с лица земли, они заняли оставшиеся дома, грубо вытолкав хозяев на улицу, пьянствовали, насиловали женщин на глазах у мужей. И молодых дочерей постигла та же участь, а когда каратели почувствовали, что надо уходить, обгадили кровати и подушки, на которых спали. Покидая оскверненные дома, забирали все, что попадалось под руку, вплоть до женских трусов, потом заходили в стойла и расстреливали живность, от коров до курей. Вот она культура галичанских бандеровцев – нацистов. Аплодируйте им западные швабы и америкосы, ибо у вас тоже что-то осталось от раннего Средневековья.

Иностранные легионы тоже не желали расставаться с оружием, у них на это был приказ. Объединившись как бы в один легион, иностранцы решили с оружием в руках в честном, открытом бою, прорвать линию фронта и с честью выйти из окружения.