Котел

Дебальцевский котел это показатель того, что неофашистская бандеровская камарилья потерпела сокрушительное поражение, а вместе с ней не выиграли это сражение западные швабы и их наставники америкосы. Дебальцевский котел и его военно-политический итог – свидетельство могущества России и героизма шахтеров, которых презрительно называли галичанские потомки польской шляхты людьми второго сорта.

Надо отдать должное Вальцманенко: он предвидел сокрушительное поражение в Дебальцево и объявил всеобщую мобилизацию. Но никто не хотел умирать, даже галичане, духовные наследники Гитлера. Они все сбежали в Россию на заработки, которую так ненавидели и так старательно поливали ее грязью.

И Россия приняла их, своих заклятых врагов, протянула руку помощи змеиным жалам. И когда в Москве проводилась акция под названием «Антимайдан», один бандеровец с криком «слава Украине», выстрелил русскому парню в голову, – отблагодарил за то, что его спасли от гибели в Дебальцевском котле. Невероятно! Это только свидетельствует о том, что неофашистская идеология зомбировала большую часть населения Украины, и наш младший брат стал непримиримым врагом. Он утратил великое звание младший брат.

54

Вопреки лживому утверждению президента Вальцманенко, который лгал уже профессионально, что никакого котла нет, гибель свыше семи тысяч солдат и боевиков доказала обратное. Тела их хоронили ополченцы. Тела многих не захоронены. Это те, кого засыпало в землянках, кого разорвало на куски и разметало так, что собрать было невозможно, тех, кого едва успели присыпать в лесу мхом, высохшей листвой и даже тонким слоем земли. Они стали числиться, как пропавшие без вести. Власть тут же забыла их, предала, как волк волка и только матери, дети, да молодые жены все питают напрасную надежду, что когда-то их отец, сын, муж вернется.

Преступная хунта, не зная ни совести ни чести просто потеряла к ним интерес. Поэтому и президент так уверенно твердил, что не было никакого котла, просто эти тысячи пропали без вести.

В Дебальцевском котле была зажата восьмитысячная украинская армия, состоящая из батальонов нацистского толка и иностранных наемников. Это были живые люди, зажатые со всех сторон, они нервничали, наливались злостью и наобум стреляли по жилым кварталам Луганска и Донецка. Их самих систематически поливали реактивными снарядами, ракетами: и днем, и ночью.

В Дебальцевском котле находились командиры полков, дивизий, рот и руководители националистических отрядов. Большинство же в рядах карателей составляли рядовые солдаты, молодые парни, насильно угнанные в армию из разных регионов страны.

– Хлопцы, – обратился к солдатам командир дивизии, Кривонос, – сепаратисты перекрыли дорогу, по которой нам подвозят снаряды и продукты питания, так что, как видите, могут наступить временные трудности. Не серчайте, если пшенная каша будет без масла и мяса. Выхода другого нет. День-два потерпите, а потом подвезут. А пока артиллерийские расчеты, отправляйтесь по местам, надо поддать этим сепаратистам!

– Но там же дети и беззащитные старухи, – произнес солдат родом из ивано – франковщины.

– Кто это сказал, выйти из строя!

Солдат сделал шаг вперед и замер.

Полковник подошел, приподнял подбородок солдату и посмотрел ему в глаза. Но пастух не опустил глаз, он смотрел на командира, как на барана из своего стада.

– Рядовой Мизинец, принеси палку, она в моем кабинете. Двадцать пять палок по хребту. Рядовой Шнурок, сымай бушлат и гимнастерку. Товарищи солдаты, доблестные воины незалежной Украины, каждому дано право хлестануть этой палкой по хребту рядового Шнурка. Рядовой Шнурок, становись на четвереньки, ну, живо.

Шнурок был исполосован, указка покрылась кровью, а полковник Живодерко отправился в палатку на обед.

В палатке собрался высший офицерский состав. Спорили о том, что делать дальше. Одни доказывали, что надо прорваться, использовав для этого все силы, а другие утверждали, что лучше самим незаметно уйти, а рядовые и младший офицерский состав пусть с честью выполнят свой долг перед Родиной.

Вначале тех, кто доказывал, что лучше спасать свои шкуры, чем бесславно умереть, было меньшинство, но постепенно эта идея стала отщипывать от большинства по одному голосу и приклеивать к меньшинству. А когда принесли пять ящиков коньяка и двадцать ящиков пива, когда пришло в палатку тридцать красавиц в коротких юбках, меньшинство желающих спастись, прилипло к большинству.

В палатке стоял полумрак. В третьем часу ночи пожаловали гости – руководители национальной гвардии, Правого сектора, батальонов «Айдар», «Азов», «Днепр», известные не только своей храбростью, но и тем, что своих убитых рядовых солдат не возвращали в семьи – женам, матерям, отцам. И даже не хоронили их, не закапывали в общую яму, как это делали другие, а тайно сжигали трупы и считали их пропавшими без вести. Эта формулировка фигурировала и в отчетах.