Котенок. Книга 2

— Котёнок, мы ведь уже говорили на эту тему, — сказал Сергей. — Композиция клёвая, не спорю. Но ни я, ни ты не исполним её нормально. Это девчачья песня.

Он развёл руками.

Его одноклассники притихли: прислушивались к нашему разговору.

— Помню, о чём мы говорили, — заявил я. — Но теперь я знаю, кто исполнит эту песню подходящим голосом. И не просто исполнит. А споёт так, что даже ты обалдеешь.

Рокотов вздохнул.

— Котёнок…

Я перебил его:

— У меня скоро будут и ещё несколько композиций под такой голос. Такие, что сгодятся для твоей зимней цели. Это будет не очередной «Гимн ПТУшника», можешь мне поверить.

Рокотов встрепенулся.

— Ты нашёл стихи?

— Да, — сказал я. — Вот только все они… не под наши с тобой голоса. Понимаешь, о чём я говорю? Они получатся не слабее, чем «Ты возьми моё сердце». Вот увидишь.

Сергей потёр подбородок.

— Я её знаю? — спросил он.

Я пожал плечами.

Рокотов сказал:

— Когда мы её услышим?

Я указал на папку.

— Как только вы это нормально исполните.

Сергей покачал головой.

— У нас нет времени на бесполезную работу, — сказал он.

Рокотов заглянул под картонную крышку.

— Но Бурый сыграет это на клавишах, — сообщил Сергей. — Легко.

Он снова прикоснулся к подбородку.

Предложил:

— Приводи её сегодня на репетицию.

— Постараюсь, — ответил я.

Добавил:

— Осталась только… чтобы она согласилась петь.

Глава 14

После уроков я вышел из школы — столкнулся с Наташей Кравцовой. Я замечал её пристальные взгляды во время уроков и на переменах. В классе Принцесса ко мне не подошла. Хотя я ждал, когда она предъявит претензии, из-за моего вчерашнего поспешного ухода от её дома. Но Кравцова подстерегла меня вне школьных стен. Она стояла около флагштока, будто изображала почётный караул; смотрела на выходивших из здания учеников. Заметала меня — ринулась на перехват. Наташа преградила мне путь. Я почувствовал, что настроена она решительно. Видел, как она крепко сжимала ручку портфеля, как нервно покусывала губы. Не заметил в глазах Принцессы выражение усталости и скуки, что появлялось в них при виде меня ещё недавно: весной этого года.

Я устало вздохнул. Смотрел на серьёзное лицо одноклассницы, подбирал в уме подходящие извинения: опыт прошлых лет подсказывал, что перед женщинами проще лишний раз извиниться, чем терпеть потом их ядовитые плевки в спину. Громыхнул дипломатом, поправил очки. Но не заявил об «искреннем сожалении». Потому что услышал извинения Кравцовой. Принцесса не выглядела виноватой: не опускала глаза, не скрещивала руки, не шаркала ногами. Но голос её звучал печально. Наташа подёргивала плечами, смотрела мне в глаза, словно считывала мои эмоции. Я невольно вспомнил, как проходили наши с ней разговоры, когда мы были девятиклассниками. Как вздыхал и заглядывал Наташе Кравцовой в глаза: отыгрывал роль влюблённого Пьеро.

Мысленно повторил концовку известного тоста: «Он сказал: „Да“. Она сказала: „Да“. Но годы были уже не те». Слушал слова Принцессы: она сожалела, что не напоила меня вчера чаем. Говорила, что поняла мой намёк — там, на набережной. И что очень хотела бы угостить меня пирогом («Сама пекла»). Объясняла: не пригласила меня вчера в гости, потому что «дома был папа». «Мой папа полковник», — сказала она. Мне почудилось, что в её трактовке слово «полковник» означало не воинское звание, а некую черту характера. О «ванне с тёплой водой» она не упомянула. Но сообщила, что «сегодня папа будет в части», и что («если захочешь») она испечёт новый пирог. Одарила меня улыбкой. Поправила мой воротник. Поинтересовалась моими планами на сегодняшний день.

«Она ещё и пироги печёт, — подумал я. — Повезёт же кому-то».

Указал на Алину Волкову.

Моя соседка по парте переступила школьный порог — черноволосый пионер пропустил её, придержал дверь.

— Сейчас я иду к Волковой, — сообщил я. — А вечером у меня репетиция во Дворце культуры.

Махнул Алине рукой, подозвал к себе.

И поинтересовался:

— А с чем будет твой пирог?

* * *

— Куда это твоя Наташа побежала? — спросила Волкова.

Она остановилась рядом со мной, смотрела вслед чеканившей бодрый шаг Кравцовой — Принцесса спешно удалялась от нас в направлении школьных ворот, не оглядывалась.

Я пожал плечами.

— Наверное, пирог подгорает.

— Какой пирог? — переспросила Алина.

Она поправила мне воротник — в том самом месте, где его уже теребила Кравцова.

— С брусникой, — ответил я.

Волкова поморщила нос.

— Не люблю бруснику, — заявила она.

— Я бы сейчас и его съел… Но лучше — с мясом.

Я вздохнул и спросил:

— Волкова, чем ты меня сейчас угощать будешь?

— В каком смысле? — сказала Алина.

— В прямом. Мы сейчас идём к тебе. А я проголодался.

Волкова заслонилась от меня портфелем.

— Зачем… ко мне? — спросила она.

— Предложение тебе делать буду, — ответил я.

* * *

В квартиру на третьем этаже я не пошёл. Взял у Волковой ключ и сразу отправился на пятый, к Барсику. Потому что понимал: уже в начале нашего разговора Алина потянется за сигаретой.

* * *