Котлован

«Раз... два...», — мысленно начал считать я, чтобы за пять секунд успеть хоть как-то защититься от взрывной волны.

И тут великан резко прижал меня к своей груди, будто стиснул в дружеских объятьях.

— А-а-а-а-а-а, мать твою-ю-у-у-у-у-у-у-у! — заорал я от адской боли.

Ощущение, что кости хрустнули вместе с бронёй.

«Три», — тем временем считал мой мозг.

Бомба дрожала и издавала глухие щелчки, отсчитывая мгновения до взрыва. Ниуд начал замораживать меня вместе с собой, покрываясь коркой льда.

«Четыре».

Стиснутый в ледяной хватке ниуда, я успел нагреть броню до такой степени, чтобы та вспыхнула огнём. Сейчас это было единственным спасением.

Ниуд начал меня отпускать, но в этот момент...

— Киджо-о-о-о-о-о! — яростный голос Акулины послышался откуда-то сбоку.

На счёт «Пять» она сшибла ниуда на пол и одним мощным ударом кулака разбила на мне уже подтаявшую корку льда.

Прогремел взрыв.

* * *

Вспышка.

Резь в глазах. Горячая кровь по лицу.

Все звуки пропали — меня будто обложили ватой: где-то далеко-далеко грохотало эхо, звенело оружие, трещали стены, кто-то кричал. А потом я осознал, что лежу на спине, а под потолком клубится красный туман, вьётся вихрями, смешивается с дымом и пеплом.

Подо мной всё скользило от крови, пол растрескался и раскалился.

Ощутив всё это, я наконец понял, что на мне лежит ещё одно тело, и это не тот чёртов ниуд — иначе б я уже расплющился.

Нет, это был не ниуд.

Меня собой прикрыла Акулина, только сейчас она была не в образе Следопыта. Отходя от контузии, как и я, она приподняла голову. Тканевая маска на её лице наполовину обгорела, как и часть волос, кровь сочилась из уха.

— Отдала должок... — прошептали её грязные губы.

Проморгавшись, я обхватил девушку, навалил на себя и приподнялся вместе с ней. Затем прислонился спиной к стене и оглядел округу.

Мёртвый великан лежал на середине зала, от его головы не осталось ничего, а вокруг изуродованного тела валялись осколки когда-то непробиваемой мерцающей брони. Кровь и мозги раскидало взрывом по стенам и потолку. Я и сам был весь в его крови, как и Акула.

Контузия ещё не прошла: звуки приближались медленно, хотя вокруг ещё продолжался бой.

Акулина наконец пришла в себя, перестала валиться набок и смогла нормально встать на ноги. Я хотел сказать ей, чтобы она никогда так больше не делала — никогда не прикрывала меня своим телом — но решил, что скажу потом. У меня не нашлось даже нескольких секунд, чтобы применить Целительство и заживить девушке ожог и рану на голове.

Бой продолжался.

Перун, Пророк и Паук добивали оставшихся трёхметровых ниудов, Борей прикрывал меня и Акулину у стены, но схватка проходила уже на пределе.

Паук был ранен: его перебитая левая рука висела вдоль тела, а сети пускал он только правой. Толстяк Борей стоял с изрезанными льдом щеками, но беспрестанно сдувал парализующий туман и отшвыривал копья. Только из его груди слышался болезненный хрип.

Акулина сдёрнула обгоревшую маску с лица, сжала кулаки и с большим усилием снова приняла образ Следопыта.

— Почему они задерживаются? — прошептала она.

— Придут, — беззвучно произнёс я, глядя в её ярко-зелёные глаза. — Надо добить.

Вместе мы рванули на последних выживших ниудов: три гориллы всё ещё бушевали в зале.

В этот момент из другой двери ворвались трое.

Бес, Лёд и Треф.

А за ними вбежал отряд из чароитов — десять человек. В ту же секунду из их глаз вырвались красные лучи, и троих оставшихся ниудов изрезало на кровавые куски вместе с бронёй.

В зале на пару секунд повисла звенящая тишина.

— Пришли... наконец-то, — выдохнула Акулина, наблюдая, как десять чароитов выстраиваются в ряд.

Это были агенты Стокняжья.

Один из отрядов Патриарха Саргона, который готовил их втайне от столичного Духовного Дома и Оракула Хакана, зато по поручению Императорского Дома.

Ещё полгода назад случайно встретившись с Саргоном в его магазинчике, я видел, что он пригрел у себя десятки варваров, скрывающихся от Указа Императора «О крепостных». Тогда он просил меня не рассказывать об этом никому, даже учителю Галею.

При этом Елизар Саргон не был похож на предателя, но и на сердобольного Жреца — тоже.

На самом деле он занимался вербовкой среди варваров, которые не просто отвергали чароитов, а люто ненавидели их, ведь те сломали им жизнь. Самые отчаянные и крепкие из варваров шли в агенты и добровольно пожирали фагнум, чтобы потом влиться в ряды чароитов как тайные солдаты Стокняжья. Они поставляли информацию о готовящихся нападениях и планах врага.

Об агентах Саргона знали немногие.

Однако надо отдать должное и самим подземным магам. Не всё было известно Стокняжью, даже несмотря на агентурную сеть и тайных информаторов в самой Атифе.

Например, то, что ниуды нашли способ выращивать пустынных варанов, давно якобы вымерших. К тому же, агенты не увидели разницы между чароитами и Иномирцами, даже если встречали последних. Имя Керука тоже мало кому было известно.

Но благодаря допросам ниудов и агентам разведки руководство Стокняжья всё равно много о чём знало и имело своих людей.