Котнэппинг

Мои худшие предположения оправдались, как я обнаружил позже, но сначала о самом важном открытии. Я сделал его в шкафу у мисс Барр. Шкафы — отличное место. Люди имеют тенденцию хранить свои пристрастия, так же, как одежду и мечты, из которых они выросли, в шкафах. Я сам питаю слабость к эти местечкам, в основном, за то, что они уютны, темны и тихи — редко где можно найти все эти качества сразу в таком городе, как Лас-Вегас. Короче, там он и находился — постер, изображающий этого альфа-самца, выглядещего, как помесь Фрэнка Лангеллы[32] и Тома Круза. Я еще не сталкивался с таким пронзительным взором, хотя мне доводилось встретиться нос к носу с питбулем-айлюрофобом[33]. Этот парень на постере был брюнетом. Я всегда знал, что женщины особенно западают на черноволосых парней, к которым я и сам отошусь в высшей степени. Итак, было очевидно, что страсть к привлекательным брюнетам не в первый раз довела мисс Темпл Барр до беды.

Я осмотрел мою новую дислокацию, пока она прикорнула в спальне. Неплохая местность; я обнаружил несколько уголков, которые не были в полном смысле уголками, а, скорее, вершинами клиньев. Это удовлетворило мое чувство юмора, не говоря о чувстве самозащиты. А балкон за окном гостиной находился на третьем этаже, создавая удобный насест в случае внезапного зова природы.

Да, Полуночник Луи мог чувствовать себя прекрасно в этом местечке. И я нигде не унюхал следа болтливого человеческого существа, вспотевшего промеж ушей и в других местах, которые называть не будем, и не приученного, в натуре, к хорошим манерам, чтобы просто заткнуться и использовать свой язык для личной гигиены.

Моя же натура, точнее, ее потребности, вынужден признаться, заставили меня обследовать противень, который умница мисс Темпл пристроила за дверь ванной.

Эта дрянная алюминиевая подделка — к слову об Аллее жестяных сковородок[34] — была наполнена худшей имитацией песка, какую я только видел. Пыльная, жесткая крошка, не имеющая какого бы то ни было отношения к природе. Когда я слегка копнул ее лапой, поднявшаяся пыль забилась мне в нос и припорошила ухоженную шерсть. Я был еще более раздосадован, когда понял, для каких целей эта жалкая посудина, наполненная гравием, была предназначена. Но я приличный гражданин и никогда не гажу в общественных местах, за исключением тех случаев, когда бываю вынужден. Поэтому я воспользовался моей свежевырытой ямкой.

Позже я проскользнул в спальню (я отличаюсь удачливостью в такого рода маневрах и всегда бываю “соседом сверху”) и позволил моей маленькой куколке свернуться клубком у меня под теплым боком. Признаюсь, что это не было неприятное соседство, особенно, когда она проснулась и начала проделывать нежные манипуляции с моими ушами — моей главной эгрегорной зоной[35]. Сказать по правде, я не могу отказать женщине, и никогда не бываю настолькр невежей, чтобы жаловаться на то, как оборачивается дело.

Но потом, совершенно внезапно, мисс Темпл Барр резко села, как будто только что совершила прогулку по Аллее кошмаров.

— Ах, киса! — сказала она.

Я поморщился, что, впрочем, было незаметно в темноте. Никто не зовет меня “киса”, кроме туристов, — поэтому, несмотря на то, что где-то миллионов двадцать их круглый год шляются в окрестностях, я стараюсь с ними не встречаться. Но, поскольку мисс Темпл Барр была еще не полностью приручена, я простил ей эту оплошность.

— Ах, киса! — проворковала она снова. — Отличная идея! Ты действительно можешь помочь мне разобраться с этим убийством!

Наконец-то.

Разумеется, я сделаю все от меня зависящее, чтобы раскрыть это гнилое дело, чтобы моей маленькой куколке больше не угрожала потеря работы. Я был рад, что она, наконец, оценила мои несомненные достоинства, хотя бы даже эта мысль посетила ее во сне. С облегчением я предался живительному отдыху.

Я знал, что мне надо поспать, потому что чувствовал (я не упоминал, что я, вдобавок, экстрасенс?) — завтра нам предстоит еще тот денек.

Глава 6

Парад писателей

Вечерний выпуск субботнего “Лас-Вегас Ревью” был развернут на столе у Темпл — обложкой второй части выпуска вверх. И на ней — фотография черного уличного котяры в клетчатой охотничьей кепке набекрень, с лупой между передними лапами.

Заголовок над выделенной рамкой статьей гласил:“Кот, обнаруживший преступление в Конференц-центре, хранит молчание о своем собственном загадочном прошлом”.

Подзаголовок восемнадцатипунктовым курсивом указывал: “Особая книжная порода”.

Сотрудники местного пиар-офиса сгрудились над выпуском, вернувшись с обеда: Бад Даббс, Темпл, секретари — все, кроме Кроуфорда Бьюкенена. Даже кот был здесь, сидел в переноске и, подтверждая достоверность заголовка, хранил молчание.

— Четкая работа, — Даббс, в рубашке с коротким рукавом, склонился над столом, опираясь на локти и с нежностью рассматривая страницу. — Не знаю, как ты это сделала, Темпл, но человеческий — то есть, нечеловеческий! — фактор полностью изменил угол зрения и сгладил шок от убийства.