Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Итак, доктор и теперь дал свое согласие: присылаемых к нему людей класть под видом пациентов в одной из палат госпиталя. На койке такого пациента, как и у других, появлялась дощечка с историей болезни, больной получал больничные туфли и халат и обязан был измерять температуру.

Котовский с удовольствием улегся в чистую постель, приняв предварительно ванну. Он еще не совсем оправился после тифа. Основным последствием перенесенной болезни был страшный аппетит. Главврач заметил это и сразу же предписал ему усиленное питание.

Палата, где поместили Котовского, была светлая, солнечная, с белыми высокими потолками, окнами в сад, стенами под масляную краску. И всего четыре койки.

На одной из коек - Котовский глазом не моргнул и виду не подал, что узнал, - лежал молодой паренек, находившийся совсем недавно в Тираспольском отряде.

Котовский, войдя в палату, поздоровался, ни к кому не обращаясь в частности, сразу же лег, укрылся с головой и уснул.

Вечером в умывальной, оставшись с этим пареньком наедине, они перекинулись двумя-тремя словами.

- Прошу учесть, что я в настоящее время - Разумов.

- Очень приятно. А вы имеете дело с помещиком Золотаревым Петром Петровичем. Рад познакомиться.

- Вам, вероятно, понадобится установить связи. Вы слышали о провале? Сейчас все налаживается. Пока отдыхайте, у вас неважный вид.

- Болел.

- Слышал. Отряд сильно пострадал?

- Очень. Ну, мы еще успеем поговорить. Идите первый. В палате - самые общие темы. Кто там остальные?

- С одним из них вам придется встречаться. Работает по связи.

В палате оставили только ночной свет. Сон у всех был отличный. Утром пришла сестра и, стряхивая градусник, весело спрашивала, как самочувствие. Котовский подождал, пока она уйдет, взял оставленную ею таблетку и отнес в уборную. Он в жизни не принимал лекарств.

Сразу же после завтрака начинался обход главврача. Обставлялось это с большой торжественностью. Главврач мчался по коридорам впереди, сияя чистотой и благополучием, распространяя вокруг себя запахи английского табака и карболки. За главврачом, еле поспевая, следовали ассистенты, с очень умными, очень интеллигентными лицами. Далее шествовала светловолосая, толстая, на массивных ногах, обтянутых фильдекосовыми контрабандными чулками, медсестра, несшая поднос с бесчисленными баночками и пузырьками. За ней нестройной толпой шагали доктора, заведующие различными отделениями.

Больные заранее волновались, вытягивали шеи и старались что-нибудь уловить из отрывочных фраз. Все это медицинское сборище произносило множество страшных слов, вызывающих тревогу. "Субфебрильный!" А что значит "субфебрильный"? Самый простой йод именовался "тинктура йоди". У мнительных больных от одного слова "тинктура" могла подняться температура.

Но вот обход закончен. Главврач долго проверял пульс у Котовского и строго спросил:

- На рентгене были? Ничего, больной, не падайте духом!

Прошло около двух месяцев. Молодой паренек выписался, но приходил оформлять какие-то справки и заодно навещал друзей. Наконец он сделал все необходимое. Теперь и Котовскому можно было покинуть голубую больничную палату, успевшую ему изрядно надоесть.

4

Ришельевская улица. Молочная "Неаполь". Сбитые сливки, болгарская простокваша, кефир. Белейшие скатерти на столиках, белейший костюм у добродушного толстяка, хозяина молочного заведения. Ложечки, стаканчики, бутылки с сиропом - все начищено, намыто и сверкает чистотой.

Но сколько пооткрывали этих молочных, закусочных, ночных кабачков! Поэтому они и пустуют.

Помещик Золотарев входит в молочную. Медленно приближается к прилавку, осматривая окна, стены и пустующие столики.

Хозяин молочной даже не переменил позы. Он спокойно ждет, что закажет посетитель. Торопиться некуда, и к тому же такая духота!

- Две простокваши с корицей и сахарным песком, - произнес наконец посетитель. - Терпеть не могу эту простоквашу, но дал слово моей тете, Серафиме Антоновне, что буду соблюдать диету и заботиться о желудке. Что вы поделаете с этими женщинами!

Безразличие исчезает с лица хозяина молочной "Неаполь". Он осторожно спрашивает:

- Минуточку! Что-то очень знакомое имя. Случайно, она не сродни известному коннозаводчику Талалаеву?

- Как же, как же! А вы его знаете?

- Боже милостивый! И он еще спрашивает! Знаю ли я Талалаева! Да если уж я его не знаю, тогда кто же все-таки его знает?! Тогда его просто никто не знает! Да вы зайдите в мою конторку, я вас очень прошу! Господи! Талалаев! Сережа Талалаев!

В задней комнате они пожимают друг другу руки.

- Котовский, - говорит помещик Золотарев. - Прислан к вам для постоянной работы.

Ослепительно белы скатерти на столиках молочной "Неаполь". И посетителей - ни души. Приоткрыв дверь в зал, они могут спокойно поговорить обо всем.

Милый, очаровательный Кузьма Иванович Гуща! Котовский полюбил его сразу. А когда они разговорились, Котовский узнал, что не раз сходились их жизненные дороги.

- Так и вы были в Нерчинске?! А помните надзирателя Дрюкалова? Он был при вас? - спросил Кузьма Иванович.

- Как же не помнить! Свиные глазки и совсем нет лба!