Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля

Есть смерти, которые не укладываются в голове. Есть люди, которые не должны умирать по определению, — умные, отзывчивые. Писатель К недавно умер. Неожиданно. Вдруг. Он шел наперекор времени. А мы, выходит, плывем по течению? Или как?

Опубликовано в журнале «Плейбой», март 1996 года

Павел Френкель. Энде (глава из книги)

Впервые я услышал говорящее имя Энде (по-немецки — «конец») аккурат в конце семидесятых. Решил — псевдоним. Потом выяснилось: фамилия настоящая, унаследованная от отца-художника.

В «Детгизе» попросили написать внутреннюю рецензию на его новую повесть «Бесконечная история». Созданная в жанре фэнтези, она мгновенно взлетела на первое место авторитетнейшего в Германии списка бестселлеров в журнале «Шпигель» и удерживалась на самом верху рекордное время. <… >

«Бесконечная история» мне очень понравилась, и я написал пространную, восторженную рецензию, которая, однако, чем-то (скорее всего, откровенным восторгом) смутила завотделом иностранной литературы. Что-то она там учуяла своим таможенным нутром, заподозревала. И заказала еще одну рецензию — доктору философии. Тот книгу с позиций «идейно-философских» приложил так, что путь к читателю ей был заказан более чем на десятилетие, до девяностых годов.

Вскоре «Бесконечная история» стала культовой в самой Германии: по статистике, она была на полке у каждой второй семьи. Ее перевели практически на все европейские языки, включая исландский. <… > Слава Энде приобрела уже вселенский масштаб, а в России его знали считанные единицы. <… >

Между мной и Энде протянулась тоненькая ниточка. Его друзья в Мюнхене были и моими друзьями. Одна из них, Би-нетте Шредер, яркое имя в мире книжной графике, проиллюстрировала и оформила книгу его стихов, которую подарила мне. В письмах к ней я, в частности, сообщал о ситуации вокруг «Бесконечной истории», о своих публикациях. А в те годы я опубликовал пару рецензий и эссе, где попытался сопоставить творчество Энде и Пройслера (уже 20 лет назад держал их в голове — вместе). В ответ получал от Энде приветы. И однажды ко мне в руки попал — от него — адрес с телефоном.

Надо знать Энде, чтобы этот факт оценить. По натуре он был человек совершенно не богемно-тусовочный. Со своей женой-японкой немало времени проводил на ее родине. В Мюнхене оба жили тихо, замкнуто и гостей принимали по великим праздникам.

Грянула перестройка. Жизнь начала стремительно меняться и приватизироваться. Иными словами: по всем швам трещать и нищать. <… >

К этому времени благодаря средствам массовой информации и фильму в России об Энде прознали уже многие.

Однажды мне позвонил Юрий Коваль, с которым нас связывали теплые товарищеские отношения. Хоть мы и жили через одну трамвайную остановку, и в гости друг к другу хаживали, и всяко-разно виделись (даже в бане, что для России — аргумент), назвать его своим Другом я все же постесняюсь. Слишком велика честь для меня. Тем более что сейчас, после смерти этого феноменального художника, самозванных друзей у него появилось с избытком.

Юра подробно расспросил об Энде и сказал, что собирается в Германию со своей молодой женой, знающей языки. «Очень хочу познакомиться с Энде! Помоги!»

Я заветный телефончик дал, но честно предупредил: шансов мало. И посоветовал действовать через МЮБ (Международная юношеская библиотека при ЮНЕСКО в Мюнхене.).

Приехал Юра из Мюнхена окрыленный. Поведал, что случилось чудо: после дипломатичных звонков и рекомендаций из МЮБ Энде все-таки Ковалей принял. Правда, не дома, а в уютном ресторане. К изумлению гостей, он оказался очень приветливым и щедрым. Во время застолья обнаружилось, что Юру и Михаэля многое роднит. Оба художники широчайшего диапазона: пишут прозу и стихи, причем и для детей, и для взрослых, много рисуют и живописуют, оба сочиняют песни на свои тексты и сами же их исполняют под гитару. <… >

После ресторана Энде неожиданно повел гостей к себе домой! Проговорив полночи напролет, спев по очереди немало песен под гитару, наши художники прониклись друг к другу такой симпатией, что Юра — по его уверению, «спонтанно» (думаю, это все же была его «домашняя заготовка») — предложил Энде написать вместе книгу.

— Как же мы ее будем писать? — спросил озадаченный Энде.

— Как в шахматах: мой ход, ваш ход.

— А как я прочитаю ваш?! — еще более изумился Энде.

— Это самая маленькая проблема! — «импровизировал» Юра. — Положим, я написал первый рассказ. Отдал его Павлу (мне). Мы с ним практически соседи. Он перевел его на немецкий. Переслал вам. Вы написали продолжение, переправили его Павлу в Москву. Он перевел его на русский. Передал мне. Вот так, троицей, с Божьей помощью, и доберемся до финала. А если мы еще сами книжку проиллюстрируем, то это будет лучшая небывалая история. И Энде дал согласие.

Все это мне рассказал вдохновенно Юра Коваль, заключив сакраментальным вопросом: «Третьим будешь?» Вестимо, я согласился не раздумывая.